Книга Князь оборотней - Илона Волынская

Ну? Вам-то чего нужно? — рявкнул Хадамаха. Он наконец воссоединился со своими штанами, но зол был по-прежнему неимоверно. Аякчан додумалась — зацепила Хадамахины одежки за верхнюю ветку сосны! Сдается, у всех летающих с головой непорядок — то ли встречным ветром мозги выдувает, то ли они от близости солнца плавятся. А если б одежу унесло, так и ходить в шерсти?

Он затянул завязки штанов и шагнул к единственному более-менее уцелевшему Тэму. Скорее все-таки менее уцелевшему — череп у косаток, конечно, толстый, но ведь и у Хадамахи лапа медвежья. От брошенных им ледышек на башке Тэму остались ссадины, да и глаза смотрели как-то… рассеянно. Порубленные, обожженные, подранные птичьими когтями и погрызенные тигриными зубами, Тэму валялись посреди амбара на набитых прошлодневной травой лежаках… и даже стонать не смели. Раненых Тэму запихали в один амбар с задержанными: парочкой Амба, Черноперым и братом Биату. Наглая тигришка Тасха хвостом таскалась за хлопочущим вокруг раненых Донгаром — то воду кипятила, то свертки тонкой бересты размягчала для перевязок. Донгар косился на нее, но помощь принимал — даже у черного шамана всего две руки, а раненых много. Только старался не разговаривать с Тасхой, а лишь тыкал пальцем — подай то, отнеси это. Тигришке удавалось понимать его не то что с полуслова — с полужеста, а на губах ее играла мечтательная улыбка. Насупленный Куту-Мафы пристроился в углу амбара и провожал каждый шаг сестры обиженным взглядом. Черноперый мрачно нахохлился в другом углу, у входа, тоскливо косясь на восседающего неподалеку крылатого стража. Брат Биату, наоборот, забился в глубь амбара, как в берлогу, и теперь поблескивал глазами из третьего угла.

— А-р-р! — Хадамаха с ревом налетел на уцелевшего Тэму, ухватил его за грудки, приподнял и, протащив через весь амбар, шарахнул спиной об стену в свободном углу.

— Хадамаха, ты чего? — прерывая повисшее в амбаре ошеломленное молчание, пробормотал Хакмар.

— Не все замерзавцы еще по углам расставлены — один свободный остался. — Хадамаха оскалилися Тэму в физиономию. — Непорядок. А так — полное равновесие! От каждого племени по представителю! Вы-то чего сюда приперлись? — нависая над сползшим вдоль стены Тэму, рыкнул он. — Ваши острова — одна Седна знает где! Так нет — явились! Для комплекта: где трое, там и четверо… И тоже сразу в драку! Чтоб Тэму Океана плыли в пресной воде, да еще подо льдом! Что треклятый Канда вам посулил?

— Кто это — Канда? — тихонько шепнул притиснутый к стене Тэму.

Хадамаха выдохнул переполнявший грудь воздух и подозрительно поглядел на Тэму:

— Не знаешь шамана Канду? Не он вас сюда прислал?

— Не знаю никакого Канду! — Тэму попытался покачать головой, но тут же зашипел от боли. — Зачем нам чужой шаман — у Тэму свой есть!

— Живой шаман? — еще подозрительней спросил Хадамаха.

— Уплывали — живой был. Случилось с ним что? — встревожился Тэму.

— Был бы мертвый, я б тебе объяснил, что с ним случилось. Шаман Канда случился. А коли живой, так понятия не имею! Да и не интересуюсь… — пробормотал Хадамаха. — А мстить вы за что явились? Амба всю рыбу из Океана лапами выловили? Или крылатые вашему вожаку на спинной плавник сверху нагадили?

Тэму уставился на Хадамаху с не меньшей подозрительностью:

— Крылатые оскорбили вожака? Когда это сталось?

Белоперая укоризненно поглядела на Хадамаху. Тот закатил глаза к потолку амбара. Рыбки после птичек и кошек — это уже слишком для одного усталого мишки!

— Ты, косатка, из себя креветку не изображай, — ласково посоветовал он Тэму. — Явились в стойбище посреди бела Дня…

— На Рассвете, — аккуратно поправил его Тэму. — День еще не начался.

— Неважно! — рыкнул Хадамаха. — Накинулись на беззащитных тигрят…

— Какие ж они беззащитные, когда другу моему плавники пообкусывали! — возмутился Тэму. — И ничего мы не накидывались — это он на нас с мечом набросился! — Тэму кивнул на Хакмара. — Мы даже сказать ничего не успели.

— Вы явились в мое стойбище с ножами наголо просто поздороваться? — негромко рыкнула Золотая.

— От тебя зависело, Золотая! — Ни положение в углу, ни нависший над ним Хадамаха не помешали Тэму преисполниться величественности. — Если бы ты сразу выдала нам чудище Нижнего мира, именуемое черным шаманом, отчего не пожелать тебе здоровья?

Тишина, вновь повисшая в амбаре, была такой плотной, что казалось, в нее можно завернуться, как в толстую меховую парку.

— Чего? — наконец спросил Хадамаха.

— Волею повелительницы нашей, Морской Хозяйки, великой Седны, отправились мы, воители народа Тэму, в долгий путь, чтобы найти и уничтожить черного шамана именем Донгар Кайгал в воде ли, на суше ли или в воздухе, бодрствующего, спящего, творящего черные дела свои или веселящегося на пиру, в Средней ли земле, в Верхней ли — где и когда бы ни встретили его Тэму, он будет мертв!

Донгар на всякий случай отодвинулся подальше от Тэму — точно боялся, что тот вцепится в него треугольными рыбьими зубами.

— Повелением Седны уничтожены будут и сам шаман, и спутники его, и помогающие ему, и принимающие от него помощь… — сам хоть и рыба, а Тэму продолжал разливаться соловьем.

— Умгум. Особливо принимающие. — Хадамаха покосился на аккуратно перевязанных Тэму. — Люди в ледяной крепости, и в стойбищах Югрской земли, и весь город Сюр-гуд, и наши племена тоже… — Хадамаха перестал загибать пальцы и изумленно воззрился на Тэму. — Сами зарежетесь сначала или под конец, когда всю прорву народу порешите? — ядовито, будто не медведь, а змей, поинтересовался Хадамаха.

— Зачем нам зарезаться… — начал Тэму и замер, безумно выпученными глазами уставившись на Донгара. Ты смотри, рыба — а мозги работают! Недаром говорят, что косатки в Океане самые башковитые!