Кто-то или что-то наблюдает за мной. Ощущение взгляда в затылок настолько сильное, что я резко оборачиваюсь. Никого. Только нахохленные маленькие птицы мокрыми шариками возятся в кроне куста. Стряхивают вниз каскады капель. Им не до меня. Я снова карабкаюсь по склону. Местами встречается густая трава. Жесткая настолько, что оставляет следы на пластике перчаток. И конечно, она тоже черная. Весь этот мир так мрачен, что я начинаю думать про то, как наш Император – старина Генрих, должно быть, с катушек съехал, коль решил всерьез тут обосноваться. Карабкаться по траве даже хуже, чем по мокрой земле. Ноги едут по ней, как по льду. Вырывая из склона сырые клочки, цепляюсь за него руками. Кое-где ползу на коленях. Гадство, да есть ли вообще у этого холма вершина? И опять это ощущение взгляда.
«Недружественное наблюдение,– подтверждает Триста двадцатый.– Живое существо, предположительно хищное. Дистанция от двадцати пяти до тридцати метров. Дистанция сокращается».
Внимательно вглядываюсь в туман у подножия холма. Ничего нет. Только местами громко лопается в грязи пузырь-другой. Дымка не дает приглядеться получше. Решаю – что бы там следом ни шло, оно все же меня опасается. Иначе бы давно в драку кинулось. Или вообще сразу после посадки слопать попыталось бы. А значит, это «оно» не такое уж и крупное. Или не слишком хищное. Хотя, это я так страх в себе глушил. В таком жутковатом месте даже обычные кусты в тумане суеверный холодок по спине вызывают. Чудища в каждом силуэте мерещатся. Не говоря уже о чем-нибудь живом, что крупнее воробья размером.
А потом с неба начал дождь падать. Сначала показалось, будто туман сгустился. А это морось мелкая из туч посыпалась. И постепенно она перешла в настоящий ливень. Струи отвесно вниз били, как из брандспойта. Хлюпало и текло отовсюду. Кругом вода была. Переполненная влагой земля ее принимать отказывалась. И только тут я сообразил, почему черное все вокруг. Потому что вода с неба была словно чернила. Сквозь нее я не видел ничего почти. У меня ведь не пехотный боевой костюм. Никакого влагоудаления с поверхности стекла не предусмотрено. Просто водоотталкивающее покрытие. На сажу да на грязь не рассчитано. Так я и карабкался наверх вслепую. Оскальзываясь в черных ручьях. На ощупь за что-то хватался и полз. Сначала на коленях. А потом и вовсе на брюхе. Поднять лицевую пластину меня ни за какие коврижки не заставишь. Как представлю, что эта черная дрянь струится по лицу, попадает в глаза, в рот… Ну уж нет. Я лучше так потерплю. Понятно мне стало, что Петро в виду имел, когда про сажу с неба толковал. Теперь я землян получше понимать начал. Если эту гадость черную мы устроили, то любви большой нам от них не дождаться. Ясно мне теперь, чего они нас со свету сжить хотят. Тут, может, и не сладко им было, но только с нашим приходом и вовсе невыносимо стало.
Вдобавок ко всему еще и ветер поднялся. Налетал резкими порывами. И вода теперь била в меня косыми струями. Как назло – прямо в стекло. Норовила меня назад к подножию смыть. В болото. Где-то справа небо прочертила огромная развесистая молния. Как дерево из огня, ей-ей! Гром, будто тысяча бомб одновременно шарахнули. Даже в шлеме я почти оглох. И тут подъем кончился. Опасливо щупаю рукой землю перед собой. Вроде ровно. Ям нет. Отползаю подальше от обрыва. Обессиленно плюхаюсь в грязь. Небольшая передышка не повредит. Ветер над головой буйствует. Закручивает ливень во что-то непередаваемое. Тяжелые капли иногда летят горизонтально. Колотят меня по спине, словно пули. Сижу и думаю: черт, так я и километра от места приземления не отойду. Сцапают меня тепленьким. А потом решил, что дождь этот мне только в помощь. Ни одна собака в такую погоду след не возьмет. И следы мои вода смоет. Да еще и тепловые датчики врать начнут.
«Внимание, живое существо с тыла, десять метров. Угроза атаки».
И я развернулся навстречу опасности. Едва на колени встал, как увидел это. По черной воде снизу вверх ко мне шустро так ползло то ли бревно, то ли змея толстая. Тоже черная. Из-за дождя не разобрать. Но вот зубы в раскрытой пасти хорошо были видны. Бело-желтые. Крупные. Такие, что я сразу понял – никакое это не травоядное. Такими зубами не траву жуют. Упавшие с неба летчики для этой твари – любимое блюдо. Потом и лапы короткие появились. Когда бревно на вершину взобралось. Еще я успел разглядеть массивный хвост и костяные гребни поверх спины. Как во сне, протянул руку под мышку. За пистолетом. Перчатки никак застежку кобуры не могли нащупать. В грязи скользили. Все швы, карманы, застежки – все на мне было забито мокрой глиной. Весь я стал как глиняный колосс. Тварь раскрыла пасть и бросилась в атаку, разбрызгивая воду широко расставленными когтистыми лапами.
«Переход в боевой режим!»
Глава 59
МАРШ-БРОСОК НА ВЫЖИВАНИЕ
Скажу вам, что драться с крокодилом – вовсе не одно и то же, что с десятком «ящериц». Или трансферов каких-нибудь. Все руки об его костистый хребет я отбил. Кажется, глаз ему повредил. Пока пистолет достать умудрился – в грязи вывалялся так, что весь скафандр мой окончательно от сажи почернел. Тварь эта живучей оказалась, как в страшилках детских. Половину магазина ей в башку выпустил, прежде чем она пастью щелкать перестала. Еще бы – мой «Глок» с мягкими пулями не рассчитан на таких динозавров. Так, сигнал подать выстрелом в воздух или в человека пальнуть. И то, если рядом сдуру окажется. Одно слово – оружие последней надежды. Я так думаю, главное его назначение – выбить себе мозги, когда совсем туго станет.
Самое неприятное – это то, что я в горячке шлем потерял – животина вырвала у меня целый клок ткани с плеч, прихватив магнитные застежки. И еще я с вершины вниз напоследок скатился. Так что, когда снова превратился в человека, обнаружил себя у подножия холма носом в жиже. И проклятый дождь мне все глаза черной дрянью забил. Одна радость – лежал я у противоположного подножия. Так что хоть немного, а отошел от места приземления.
И пока размышлял – возвращаться наверх за шлемом или нет, Триста двадцатый сообщил, что на вершине холма обнаружено еще несколько живых особей, аналогичных уничтоженной. Судя по рыканью и шлепкам, что сквозь дождь доносились, они делили меж собой своего невезучего коллегу. Лезть наверх мне как-то сразу расхотелось. Грузовик с боезапасом я на базе позабыл. С моими возможностями запаса патронов хватило бы на пару-тройку тварей. А сколько их еще вокруг – никто не знает. И решил я топать дальше, ориентируясь по направлению ветра. Навигатор-то в шлеме остался. Размазал я жижу на лице и двинулся, с трудом ноги переставляя. В общем, эти твари наверху и спасли меня. Вместе с сорванным с головы шлемом. Они да еще Триста двадцатый.
Грязь в этом болоте была – будто раствор цементный. Вязкая и густая. Из-за этого не видно было, что в ней. А как пригляделся, понял, что местность эта только кажется безжизненной. Вопреки всему жизни тут было – больше некуда. По мне, так слишком много ее тут оказалось.
В ямах моих следов черви и личинки всякие кишмя кишели. Разные пичужки – сплошь мокрые и черные, тут и там что-то из болота выхватывали. Мухи и прочая нечисть, в том числе кровососущая, шастали кругом, невзирая на дождь. Какая-то мошка к лицу липла. В волосах путалась. Скоро я перестал на нее внимание обращать. Просто привык с лица стирать вместе с дождем этим вечным. То и дело черные шланги из жижи блестели. Змеи. Большие и маленькие. Совсем тоненькие и толщиной в руку. Вот одна хватает жучка. Глотает. И тут же ее ухватывает за хвост другая гадина. Деловито пропихивает внутрь. Ей это почти удается. Почти, потому что мокрая скользкая ящерица, похожая на маленького крокодила, только бегающего по поверхности, отхватывает ей башку. И вообще – отовсюду что-то побулькивало. Что-то ползало под поверхностью, толчками двигая над собой мгновенно затухающие грязевые волны. Выпрыгивало и шлепалось назад. Чуть поодаль обнаружился и очередной крокодил. Мелкий совсем. Крохотное бревно с глазами над грязью. Глаза сонного хищника живут своей жизнью. Из-под полуприкрытых век дергаются по сторонам, оценивая шансы на удачный бросок. Видят меня. Приоткрываются шире. Быстрая оценка «свой – чужой». Судя по моему курсу и скорости – ни то, ни другое. Цель, не представляющая опасности.
