– А теперь – плотная связка! – объявил старейшина и повторил выпад с большей скоростью. – И вот так!
На сей раз Семен еле успел – все-таки дубинка оружие хоть и знакомое, но не родное. И вес к тому же непривычный.
– Хм… – заинтересовался старейшина, – а ты, оказывается, не забыл магию палки. Давай!
Ответить Семен не успел – на него обрушился град ударов. Спасло его, пожалуй, лишь то, что эту технику он уже успел понаблюдать и, кроме того, был на голову выше противника. Впрочем, пару весьма чувствительных ударов он все-таки пропустил.
Медведь загнал его к самой скале и остановил атаку:
– Надо же, как интересно: кистевой отвод снизу… Выкручивающий блок… Ну-ка, теперь ты нападай!
– Не надо, старейшина! – попросил Семен. – У меня другая магия.
– Какая еще другая?! Палка – она и есть палка! Нападай, пусть молодые посмотрят!
– Говорю тебе: другая! Она вам ни к чему! Не веришь, да? – и Семен пошел в атаку.
Нарушать старый принцип – никогда никого против себя не вооружать – он не собирался. У него здесь и так почти нет преимуществ ни в чем и ни перед кем. Он старался наносить удары так, как это показывал сам Медведь своим воспитанникам. Отбивался старейшина без всякого труда, и Семен понял, что сейчас над ним будут смеяться. Понял и… уронил противника на землю.
Вероятно, Медведь решил, что споткнулся, и мгновенно вскочил на ноги. «Ничего себе старейшина! – наблюдая, как он двигается, думал Семен. – А ведь он и правда не старше меня. Может быть, даже моложе…»
Ради того, чтобы дать противнику возможность упасть еще раз, Семену пришлось буквально подставить лоб под удар. Это было так неприятно, что он почти разозлился…
Собственно говоря, этот прием является официально разрешенным даже в таких видах единоборств, как дзюдо и спортивное самбо. Вновь атаковать сбитого с ног противника можно лишь после того, как он встанет, то есть будет иметь не более двух точек касания с ковром или татами. Грубо говоря, пока ты стоишь, оперевшись на одно колено, ты считаешься лежачим, которого не бьют, а как только колено оторвал, можешь на вполне законных основаниях снова отправляться в полет. Свалить же встающего противника совсем не сложно, но молодежь почему-то этим приемом пренебрегает. Наверное, потому, что выглядит подловато…
В общем, после третьего «полета» подряд Медведь рассвирепел. А после пятого пришел в восторг:
– Вот это магия! Вот это я понимаю! Видал?
Вопрос был адресован старику, которого звали Художник. Оказывается, все это время тот сидел возле входа в пещеру и наблюдал. На вопрос он не ответил, встал, повернулся спиной и скрылся в темноте входа.
Однако Медведь ничуть не обиделся. О Художнике он тут же забыл, а о воспитанниках так и не вспомнил и вцепился в Семена:
– Ну-ка, покажи, как ты это делаешь!
Слава богу, Семен успел придумать, что ему ответить:
– Нет, старейшина, эта магия тебе не нужна.
– Это мы уж сами разберемся! Давай показывай! Вроде как подножка, да?
– Мне не жалко, Медведь, – честно говорю. Могу и показать и научить. Только тогда ты не сможешь никого убить.
– Это еще почему?!
– Откуда же я знаю?! Я что, колдун? Или шаман? Там, в будущем, есть магия «голой руки» – когда сражаешься без оружия против вооруженного противника. Но что в ней толку, если она запрещает убивать побежденного? Просто баловство какое-то, правда?
– Ну, почему же… – заколебался старейшина. – Вообще-то, добивать не обязательно. Скальп и с живого можно снять.
– О чем ты говоришь, Медведь?! Ты хоть раз видел человека, который остался в живых после снятия скальпа? Лично я не желаю проверять, что со мной будет после нарушения запрета. А передавать магию я могу только тому, кто пообещает оставлять врагов в живых. Ты, конечно, можешь дать такое обещание, а потом его нарушить, но тогда уж без обид – я тебя предупредил.
– М-да-а… Ну и дела в этом твоем будущем… И как только там люди живут?!
– По-всякому, старейшина. А что это Художник так странно… И вообще, почему его в лагере не видно?
– А чего ему тут делать? Жилье ему чинят, дрова приносят, еду готовят – знай себе рисуй.
– Заботитесь, значит?
– А для чего ж тогда мы?
– Не понял?!
Но тут Медведь спохватился, что его подопечные уже несколько минут подряд отдыхают в разгар рабочего дня, а это совершенно недопустимо. Ждать, пока он перестанет кричать и командовать, пришлось довольно долго.
– Так что ты сказал о том, для чего вы? Или мы?
– Чего? А-а, про Художника? Так мы же Род Волка!
– Ну и что? Давай объясняй – у меня же с памятью, сам знаешь…
– Ты и ЭТО забыл?! – Медведь оглянулся по сторонам и переспросил шепотом: – Ты что?!
– А вот то! – так же шепотом ответил Семен. – Я тебя плавать научил? Научил! Ногами топтать перед молодыми не стал? Не стал! А мог бы – за то, что ты мне по лбу врезал! Давай объясняй, пока никто не догадался, что я этого не знаю! Засмеют же!
– Ясное дело – засмеют! А чего ты про лоб-то? Не сильно и врезал! Там же все равно кость!
– Кость, да своя! Так что там с Родом Волка?
– Ну, понимаешь… Кижуч бы лучше объяснил… Ну, в общем… Сам видишь: место тут неудобное, охотиться трудно… Но мы возле пещеры, и Художник здесь… Если совсем туго придется, то нам все лоурины помогать должны. Но мы всегда сами справляемся – мы же Род Волка. Наше дело – чтобы Художник… Ну, понимаешь?
– Нет еще… Погоди! То есть… ваш… наш род живет для того, чтобы охранять пещеру? Для того чтобы Художник мог спокойно работать, да?
– А ты что, и правда этого не знаешь? Или дурака валяешь? Даже неприлично как-то…
– Знал, но забыл. А что он там рисует?
– Да всякое… Сходи посмотри!
– А мне можно?!
– Так ты лоурин, Семхон, или нет?! А чего тогда спрашиваешь?
* * *
– Почему ты пришел? – Голос из темноты звучал не враждебно, а скорее заинтересованно. Семен даже слегка растерялся: его спрашивают не «зачем?», а «почему?».
– Потому что я хочу видеть то, что ты делаешь.
– Так смотри! – Возникшая из-за каменного выступа невысокая фигура протянула каменную плошку, в которой был закреплен горящий фитиль. Семен принял ее и стал осматривать потолок и стены.
Бизоны, мамонты, лошади, носороги, олени, вновь мамонты… В одиночку и группами, стоящие, лежащие, рвущие траву, спаривающиеся, дерущиеся, истыканные стрелами и умирающие. Вот тигр или лев, атакующий бизона, а вот волки окружили оленя… Большие, маленькие, раскрашенные в три неестественно ярких цвета или только контурно намеченные…
