Крапивные волдыри прошли. Москиты и мухи ничего не могли поделать с коркой грязи, присохшей к телу, и не слишком докучали.
Фрост устало ковылял вперед, медленно тянулся день. В животе урчало, Фрост стал было высматривать по обочинам грибы — когда-то с дедушкой они частенько бродили по лесу, — и грибы были, и вроде такие же, как они собирали когда-то, но кто знает… Голод и сомнения затеяли борьбу, и сомнения победили — он побрел дальше.
Воздух становился все жарче, со стороны реки доносилось карканье ворон. Фрост шел в колеблющемся мареве — сюда не долетало ни малейшего ветерка, было душно. Грязь высохла и пластами отваливалась, сбегала с ручейками пота. Но москитов стало меньше, они скрылись в придорожной тени.
Полдень. Солнце стояло в зените, чуть склоняясь к востоку. На западе громоздились тучи, но воздух по-прежнему был недвижим. Все замерло, стояла ватная тишина.
Дело к буре, вспомнил Фрост бабушкины приметы.
Уже более часа он пытался увидеть хоть что-то знакомое, взбирался на вершины холмов, пытаясь что-то разглядеть впереди, но тщетно. Дорога знай себе вилась вперед сквозь бесконечную стену зелени, и каждая следующая миля ничем не отличалась от предыдущей.
День неторопливо тянулся, а тучи на западе поднимались все выше и выше. Наконец они закрыли солнце, и сразу похолодало.
Фрост продолжал брести вперед. Шаг, еще шаг — до бесконечности.
Внезапно он услышал шум воды, остановился и посмотрел вокруг. Да, вот он, ручей, и именно такие очертания были у скалы слева. И те же самые кедры растут на уступе, чуть ниже вершины.
Это место словно бы встало во всех подробностях перед ним из прошлого — оно оказалось настолько знакомым, что Фрост опешил. Но хотя все здесь и было до боли знакомо, что-то показалось ему странным.
Вот что: с дерева, стоявшего поодаль, свешивалась какая-то тряпка. От дороги к роднику вела тропка, и резко пахло чем-то непонятным.
Фрост напрягся, ощущение опасности сдавило голову.
Солнце уже полностью спряталось за тучами, вокруг потемнело, и вновь объявились москиты.
На дереве висит рюкзак, понял Фрост. А запах… так пахнет остывший пепел. Кто-то разводил здесь костер и ушел, забыв рюкзак на дереве. Только непонятно — ушел совсем или еще вернется? Но там, где висит рюкзак, может найтись и еда.
Фрост сошел с дороги и осторожно побрел вперед. Выбрался из окаймлявших тропу зарослей и увидел небольшую утоптанную площадку.
Там кто-то был. Человек лежал на боку, подтянув одну ногу к животу. Даже издали Фрост разглядел, что другая нога чуть ли не вдвое толще, распухла так, что ткань брюк лоснилась. Из-под закатанной штанины выглядывала оголенная плоть — багрово-черное мясо.
Умер, подумал было Фрост. Но как давно? Где спасатели?
Фрост сделал шаг вперед, наступил на какую-то ветку, та хрустнула.
Человек слабо пошевелился, силясь повернуться на спину. Он попытался взглянуть туда, откуда донесся звук, его лицо выглядело как раздувшаяся маска. Глаза заплыли. Губы шевельнулись, но не издали ни звука; из них сочилась, стекая на бороду, кровь.
Погасший костер был холмиком серого пепла, рядом лежал котелок.
Фрост шагнул к костру, схватил котелок, сбегал к роднику и вернулся с водой.
Он встал на колени, бережно приподнял человека и поднес котелок к его рту. Человек стал пить, пуская слюни и давясь водой.
Фрост поставил котелок на землю и опустил человека.
Долгий раскат грома заполнил долину, грохот эхом отразился в утесах. Фрост взглянул вверх. Тучи сгущались. Гроза, собиравшаяся весь день, вот-вот разразится.
Фрост поднялся, подошел к дереву и отцепил рюкзак. Вытряхнул содержимое на землю: пара брюк, рубашка, носки, несколько банок консервов, еще какой-то хлам. А к дереву была прислонена удочка.
Он вернулся к лежащему, тот ухватился за него, точно слепой. Фрост поднял его и снова дал напиться.
— Змея, — еле слышно прошептал человек.
Вновь загрохотал гром, становилось все темнее.
Змея… Наверное, гремучая. Когда земля приходит в запустение, всегда откуда-то появляются гремучие змеи.
— Я должен потревожить вас, — сказал Фрост. — Я должен отнести вас, это может быть больно, но…
Тот не отвечал.
Фрост взглянул ему в лицо. Он казался спящим. Скорее всего, он был в коме — и неизвестно, сколько времени он пролежал здесь.
Ничего другого не остается, понял Фрост. Надо отнести его в дом на вершине утеса, под кров, удобно уложить, накормить чем-нибудь. Гроза разразится в любую минуту, здесь оставлять его нельзя.
Но надо одеться: башмаки, брюки, рубашку — все, что вывалилось из рюкзака. И спички — Фрост надеялся, что там сыщутся спички или зажигалка. Он должен захватить с собой котелок, привязать его, что ли, к ремню? Надо будет в чем-то разогревать консервы.
Две мили, прикинул он. Самое малое — две мили, и всю дорогу — в гору по камням.
Но делать нечего, на карту поставлена человеческая жизнь. Незнакомец заметался.
— Хотите еще воды? — спросил Фрост.
Тот, казалось, не слышал.
— Нефрит, — бормотал он, — горы нефрита…
Глава 31
Франклин Чэпмэн сидел на лавочке возле библиотеки, как сидел после встречи с Фростом каждую среду и пятницу, когда внезапный приступ боли скрутил его тело. Уличные огни и горящие окна в доме напротив на мгновение померкли, а потом улица словно сдвинулась с места и завертелась перед глазами. Горячая вспышка прошила грудь, точно иглой.
Он сжался, прижал руки к животу и, уронив голову, замер. Постепенно и медленно боль стала покидать тело, только вот рука оставалась бесчувственной.
Чэпмэн осторожно выпрямился, ему стало страшно, он понял причину боли. Надо идти домой, а лучше — остановить такси и поехать в больницу.
Нет, рано, сказал он себе. Осталось немного. Они договорились, что он будет ждать с девяти до десяти. Вдруг он понадобится Фросту именно сегодня?
Хотя о нем ни слуху ни духу с той ночи, когда за рестораном убили повара. Пропала и Энн Харрисон — даже не сказав ему, что уезжает.
Что с ними могло стрястись?
Он вздохнул и положил ноющую руку на колено.
Боль пронзила его снова, и он опять согнулся.
Постепенно ему удалось перевести дыхание, боль вновь покидала его, оставляя после себя слабость и дрожь.
Я не должен умирать, сказал он себе. Умирать мне никак не годится.
Он с трудом поднялся и встал, сгорбившись возле скамейки. На улице появился огонек такси. Чэпмэн пробежал, спотыкаясь, по пешеходной дорожке и махнул рукой подъезжавшей машине.
