* * *
Когда минула половина одиннадцатого, он запросил Северо-Американский Банк о судьбе перечисленной суммы. Деньги все еще находились на счету. Ничего не изменилось и в половине двенадцатого. Потом с докладом явился Милбери:
— Ребята отыскали с десяток бабулек, отдыхающих вчера в Летнем саду.
— Ну и?.. — встрепенулся Калинов. Милбери виновато развел руками:
— Ничего. Кое-кто обратил внимание на беременную женщину в розовом костюме, однако это и все. Она гуляла, сидела на скамеечке, но, когда ушла, куда и с кем, никто не заметил.
— И выкуп до сих пор не получен, — тихо сказал Калинов.
— Не получен?! — удивился Милбери. — Странно… Может, похитителей что-то напугало?
— Нечего им пугаться! Вчера я вообще никаких активных действий не предпринимал. Да и сегодня, можно считать, тоже.
— Странно…
— Странно, — согласился Калинов. — И потому все происходящее мне очень и очень не нравится.
— Может, задействовать нашу агентуру у монистов?
Калинов встал из-за стола и принялся мерить шагами кабинет. У него опять начали дрожать руки, и он засунул их в карманы брюк. Милбери провожал его глазами и молчал, понимая состояние, в котором находится сейчас начальник.
— Нет, — сказал наконец Калинов. — Никаких активных действий!.. Честно говоря, я попросту боюсь.
Милбери понимающе покивал, и Калинов отпустил его, повторив:
— Никаких активных действий!
Когда Рэн удалился, он решил выяснить, откуда был передан текст послания. Никакой полезной информации выяснение не добавило: работали с уличного терминала Глобального Информационного Банка где-то под Стокгольмом. Служебным номером не пользовались — текст адресовался методом «на деревню дедушке», но это могло быть сделано и специально.
«Черт возьми, — подумал Калинов, — как все-таки просто у нас преступникам! Бросил несколько монеток в кассу терминала, и никакая Служба без опасности тебя никогда не отыщет! Правда, ни одно преступление не ограничивается бросанием монеток в кассу. Потому серьезные преступления всегда и раскрываются. Сядь преступнику на хвост, а дальше государственная машина размотает ниточку до конца. Впрочем, иначе и быть не может, иначе бы наш мир давно рухнул…»
Посидев еще немного, он попробовал взяться за работу.
* * *
Тейлор ожил в семнадцать часов.
Все послеобеденное время ушло псу под хвост: «взяться за работу» Калинов так и не сумел. В голову постоянно лезли самые идиотские мысли. То Калинову казалось, что Марина сама отправила утреннее послание, решив основательно помотать ему нервы, то он видел ее в своем воображении истерзанной и убитой. Почему-то с отрубленной головой и вспоротым кривой саблей животом…
Пока шипел принтер, он стоял у окна не дыша, словно боялся вспугнуть неведомого корреспондента. А потом, когда прозвучал сигнал об окончании приема, со всех ног бросился к аппарату.
Послание гласило:
«Мы не сомневаемся, что ты выполнил наши условия, выдвинутые утром. Однако нам не нужны твои деньги. У нас нет никаких материальных требований, нам нужно только одно: чтобы ты развелся с одной из своих жен. Такой поступок высокопоставленного чиновника подаст пример всем, кто, разочаровавшись в двоеженстве, в силу разного рода субъективных причин не находит в себе решимости изменить свое семейное положение. Ты найдешь жену в целости и сохранности. Мы даем тебе одну неделю. Полагаем, ты отыщешь возможность ускорить бракоразводный процесс. При невыполнении нашего требования твоей секунде будет грозить смертельная опасность. Решимости у нас хватит, не сомневайся!»
Подписи под текстом не было. На этот раз его отправили с уличного терминала ГИБа в Лондоне.
Калинов вздохнул с некоторым облегчением. Теперь ясно, что это все-таки монисты. Впрочем, торопиться с выводами еще рановато: может, истины в этом послании не больше, чем в первом. Чем черт не шутит, пока бог спит… Странно, правда, что они не требуют отказаться от участия в выборах. Хотя, если он подаст на развод, нынешние выборы для него и так станут недоступны.
Он вызвал Милбери, познакомил его с текстом. Милбери прочел, покачал головой.
— Все же это дело, оказывается, по нашему ведомству.
— Если только не дымовая завеса, — сказал Калинов.
Милбери наморщил лоб:
— Вряд ли… Что можно прикрыть такой дымовой завесой? Денег они так и не взяли?
Калинов повернулся к тейлору, использовал уже ставший привычным за сегодня набор команд. Деньги по-прежнему получены не были. Он вернул их на свой счет и сказал:
— Кажется, материальный выкуп их действительно не интересует.
Милбери усмехнулся:
— Любопытный поворот… Видимо, господа монисты решили перейти в наступление. Твой развод был бы для них прекрасным рекламным трюком… Надо проверить, не было ли где-нибудь еще подобных ситуаций. Я займусь? — Он встал.
— Хорошо, но я прошу тебя: без активных действий!
Милбери по-солдатски — через левое плечо — сделал поворот и зашагал к двери.
— Подожди-ка, — сказал вдруг Калинов. — У нас ведь сейчас проводится кодовый контроль джамп-связи?
Милбери остановился, обернулся.
— Да, мы следим за одним из членов петербургской организации Одиноких. Возможно, через него осуществляется координация действий различных организаций…
— Да, я помню. Ты подозреваешь, что в целях конспирации Одинокие отказались от компьютерной связи?
— Подозреваю.
Калинов вытянул губы куриной гузкой.
— Прокуратура дала разрешение на полгода, — сказал Милбери.
— Прокуратура… — пробормотал Калинов. — Слушай, поставь-ка на контроль мою жену.
— Которую?
— Похищенную, конечно же! Сможем выяснить, около какой кабины они ее прятали. Вдруг это наведет на след!..
Милбери состроил кислую гримасу:
— Но разрешение…
— Разумеется, под мою ответственность! — Калинов набросал на листочке группу цифр. — Вот ее генокод. Поставь немедленно.
Милбери забрал листочек и молча вышел.
«Что ж, голубчики, — подумал Калинов, — поглядим, чья возьмет! Я никому не позволю хватать себя за горло!»
* * *
Как и вчера, Вита встретила его на пороге.
«Ничего я ей пока не скажу», — решил Калинов и отрицательно помотал головой.
Вита вздохнула — продырявленная надувная игрушка! — отвернулась. Калинов сделал над собой усилие и обнял ее. Вита не отпрянула, но и не прильнула к мужу. Словно простенькая, бесчувственная кукла…
— Вообще-то кое-какие события произошли, — неожиданно для себя проговорил Калинов. — За нее потребовали выкуп.
