Куинн откинул полу плаща. Она увидела маленький комок белого пуха и крошечный черный глаз. Голодный глаз.
— О Боже, — выдохнула она, — где ты его нашел?
— Он твой. — Куинн снял плащ, и она увидела его изодранный сюртук. — Я достал его с той сосны, как знак мира. Я хочу извиниться за свои обвинения, Джорджиана.
Маленький хищник снова запищал.
— Он голоден, — прошептала Джорджиана.
— Нет. Я скормил ему, чуть ли не целую лошадь, прежде чем прийти сюда. — Он улыбнулся. В его взгляде была бесконечная любовь, и Джорджиана почувствовала, как ее подхватывает поток страсти. Ей захотелось тут же броситься в его объятия.
Однако он нагнулся и, устроив на скамье гнездо из своего плаща, посадил туда соколенка. Наблюдая за тем, как бережно и заботливо он обращается с беспомощным птенцом, Джорджиана поняла, что секрет магического обаяния Куинна заключается не в привлекательной внешности, не в чарующем аромате и не в бархатном голосе, а в бесконечном благородстве и щедрости его души.
— Он весь дрожит от нетерпения, — выпрямившись, сказал Куинн.
— Почему? — тихо спросила она.
— Ему хочется летать, — прошептал он ей на ухо. — И мне тоже. Иди ко мне, Джорджиана. Прошу тебя.
Боже, те самые слова, о которых она мечтала!
Не дожидаясь ответа, он наклонился и поцеловал ее, увлекая в водоворот страсти. Его губы дразнили ее губы, вымогая у нее поцелуй за поцелуем, и она уже не понимала, где кончается один поцелуй и начинается другой.
Она с наслаждением выпустила на свободу столько лет томившуюся в неволе любовь, а он принял ее с горячностью изголодавшегося мужчины и не остался в долгу. Он окутал ее собой, своим запахом, своими прикосновениями, вызывая в ней жгучее желание, утолить их взаимную жажду.
Его губы опустились к вырезу скромного серого платья, а ладони путешествовали по ее телу, словно он желал убедиться в том, что она здесь, с ним, и запечатлеть в памяти каждый изгиб ее фигуры.
Вскоре платье и все, что было под ним, упало к ее к ногам, и Куинн предъявил права на её нежную кожу. Его жаркие губы и теплые руки гладили, ласкали, нежили ее в исступленной потребности доставить ей удовольствие.
Внезапно он замер:
— Что это такое?
Над озером разносилось истошное мяуканье.
Собравшись с мыслями, Джорджиана наклонилась и, помогая ему избавиться от той одежды, что еще оставалась на нем, ответила:
— Твой кот.
— Мой — кто?
— Ты все прекрасно слышал. Когда ты покинул его, он оплакал каждый уголок в Трихэллоу.
Мы не спали по ночам от его надрывных воплей. — Она взъерошила его волосы. — Я привезла его к тебе в Пенроуз, чтобы он обрел счастье.
— Господи, хоть кто-то не боится во всеуслышание заявить о том, что чувствует. — Куинн слегка отстранился и улыбнулся Джорджиане так, как не улыбался со времен их юности. А потом поднес к губам ее руку. — Джорджиана, пообещай больше никогда не скрывать от меня свои чувства, свои желания, свои нужды.
— Хорошо. — Она немного помедлила. — Я хочу, чтобы ты целовал меня.
— Будет исполнено.
— И мне нужно, чтобы ты любил меня так же, как я тебя.
— Слушаю и повинуюсь.
— А еще нам обоим обязательно надо позаботиться о Грейс. Не знаю как и не знаю…
— Мы с Атой поедем за ней гораздо раньше, чем я смирюсь с мыслью о разлуке с тобой.
— Послушай, последнее время ты постоянно перебиваешь меня.
— Это мой излюбленный метод… — Он покрыл поцелуями ее плечи. — Боже, я не могу остановиться. Ты похожа на розовый сад под весенним дождем, и я не в состоянии оторваться от тебя.
— И не надо, любовь моя. Будь со мной.
Он подхватил ее, словно перышко, уложил на узкую постель и лег сверху. Его руки, губы, прикосновения не знали преград. И он стонал всякий раз, когда она теснее прижималась к нему.
Она желала его до головокружения. Неторопливые настойчивые ласки медленно, но верно сводили ее с ума.
Наконец он развел ее колени и одним мощным яростным движением вошел в ее глубины. Древние как мир ритмичные движения его бедер, доставляли ей невыразимое, упоительное наслаждение.
Внезапно он покинул ее лоно и, задыхаясь от страсти, опустил голову.
— Джорджиана… Я не хотел торопиться. Собирался снова и снова говорить тебе о своей любви, пока ты не пообещаешь выйти за меня замуж. Ты согласишься стать моей женой, правда? Ведь ты так и не ответила.
На его лице было то самое выражение, которое она столько раз видела, глядя на себя в зеркало. Выражение отчаянной любви, робкой надежды и неуверенное.
Она улыбнулась:
— Как я могу не согласиться? Ты хотел заключить разумный брак, и, по-моему, нет ничего более разумного, чем союз по взаимной любви.
Он облегченно вздохнул и поцеловал ее в лоб.
— Прелесть моя, единственная и неповторимая. Как я люблю тебя.
Он словно помолодел и был ужасно похож на того, прежнего мальчишку.
Она поцеловала его в висок, чувствуя себя безмерно счастливой.
— Я так долго ждала этих слов. Сколько сладости накопилось в них за дни, месяцы, годы ожидания.
Он поцеловал ее в губы, и Джорджиана выгнулась ему навстречу.
Их тела слились в единое целое и воспарили в чернильное ночное небо, к мерцающим звездам и легким облакам, подгоняемым свежим ветром.
Эпилог
Список Аты
15 ноября
— обсудить меню с миссис Киллен;
— ненавязчиво выяснить, не ищет ли Грейсон Уайлд жену. Очень ненавязчиво;
— организовать поездку с Сарой и Элизабет;
— навестить Люка и Розамунду — не забыть подарки для детей;
— написать письмо мистеру Брауну. Перечитать много-много раз, прежде чем отослать.
«Дорогой мистер Браун,
Вы должны немедленно написать мне, куда вы увезли мою дорогую девочку. Как вы осмелились ее забрать? Грейс Шеффи — моя драгоценная, ненаглядная любимица.
Не уверена, что смогу простить вам это. А между прочим, я как раз начала думать, только самую чуточку, о возможности более благосклонно отнестись к речам, произнесенным вами в фаэтоне.
Но пока вы не вернете ее, я этого не сделаю. Сейчас я нужна Грейс больше, чем когда бы то ни было. Боюсь, без меня она может вообще отчаяться найти свое счастье или, еще того хуже, сделает какую-нибудь глупость. О чем вы думали, забирая ее в Шотландию? Да еще на пороге зимы?
