Книга Джентльмен-авантюрист - Джо Беверли

В гостиной не осталось сомнений в том, кто здесь командует. Вдова приказала подать чай и села первой. Пруденс едва не осталась стоять, как ребенок, которого вызвали, чтобы отчитать, но села, стараясь взять себя в руки.

— Я была потрясена женитьбой Кейтсби, — сказала вдова, — но думала, что это просто романтическая глупость.

— Роман, достойный песен трубадуров, — сухо ответила Пруденс.

— Не важно. Я прочитаю это письмо.

Пруденс наблюдала за вдовой, как могла наблюдать за дроздом, который бьет улитку о камень, пока раковина не треснет и ее можно будет оттуда вытащить. Наблюдала, чувствуя себя улиткой.

Глаза вдовы округлились, она быстрее завертела головой, читая строчки. И взглянула на Пруденс, когда принесли чай. Пруденс вдруг одолел приступ смеха. Она занялась чаем и услышала, как лакей закрыл дверь, потом подняла глаза и увидела, что вдова внимательно разглядывает ее.

— Вы носите ребенка другого мужчины?

Ах, она совсем забыла, что эта подробность будет в письме.

— Нет, мэм. Добавить вам молоко в чай?

— Да. Вы говорите правду?

— Фактически я еще девственница.

— Этот парень ничего не может сделать как следует, — уставилась на нее вдова.

— Вы имеете в виду Кейта, мэм?

Для того чтобы изобразить потрясение, не понадобилось прикладывать усилий.

— Он проваливал все, за что брался, и этот брак стал кульминацией.

Пруденс задумалась на миг, но только на миг.

— Вы ошибаетесь, мэм, и думаю, любой матери стыдно так говорить о своем сыне или дочери.

— Подождите, пока у вас появятся свои дети! Хотя это вряд ли, судя по вашим словам. Налейте мне чаю.

Пруденс рассмеялась, но рука у нее дрожала, когда она наливала чай.

— У вас месячные? — спросила вдова. — Вы не слишком хорошо рассчитали день свадьбы?

Неужели нужно обсуждать и такие подробности?

— Нет, мэм. — Ей нужно защитить Кейта и придумать объяснение. — Из-за обвинений Генри Дрейдейла, которые скоро станут всюду известны, мы с Кейтом решили пока отложить физическое осуществление брачных отношений. Таким образом, ребенок родится позже чем через девять месяцев после свадьбы, и никакая тень его не коснется.

— Оказывается, у него больше здравого смысла, чем я думала, — хмыкнула вдова.

— Тогда, мэм, вы плохо его знаете.

— Дерзкая выскочка! — прищурилась вдова.

— Я графиня Малзард и ваша невестка. Мы можем ладить или нет, мэм, но связаны друг с другом на долгие годы.

Вдова отвела взгляд.

— Почему судьба так жестока?

Пруденс едва не сказала что-то резкое, но увидела, как у пожилой дамы дрогнули губы, и вовремя вспомнила, что свекровь недавно потеряла сына.

— Я вам очень сочувствую, мэм, искренне сочувствую. Ужасно терять детей, даже когда они взрослые. Ни я, ни Кейт не хотим причинить вам боли. Позвольте ему быть хорошим сыном.

Вдова по-прежнему смотрела в сторону.

— Все было просто замечательно. Мы были так счастливы.

— Я в этом не сомневаюсь.

— Себастьян был прекрасным сыном и достойным графом.

— Кейт именно так и говорил.

— Да? — повернулась к ней вдова.

— Да. Он очень уважал своего брата. Считал его нежным сыном, преданным мужем и любящим, но строгим отцом.

Вдова вытащила платок и вытерла нос.

— Я всегда считала, что Кейтсби обижен на него. И мой муж тоже так думал. Вот почему он настоял, чтобы Кейтсби отправился в армию. Муж считал, что он слишком хочет Кейнингз. Первоначально планировалась Ост-Индская компания, но Кейтсби устроил нелепую шумиху из-за обращения с индийцами, на этом все и кончилось. Он быстро наделал долгов и ударился в весёлую жизнь. Грозила разразиться война, и мы надеялись отправить его за границу.

Пруденс напомнила себе, что упреками ничего не добьешься, и все-таки сказала:

— Он был хорошим офицером.

— Если безрассудные подвиги можно считать достоинством. В конце концов, его выставили из армии, и ему повезло, что дело не обернулось хуже. Поэтому он вернулся сюда и снова учинил неприятности.

— Возможно, он просто приехал навестить родных.

— Тогда почему мы его совершенно не интересовали? Когда умер новорожденный мальчик, мы от Кейтсби никакой весточки не подучили. Даже банального соболезнования.

— Я уверена, что он не получил письма.

— Удобное объяснение. В лучшем случае его это не волновало. В худшем — он отпраздновал это событие.

— Мэм, я знаю, что это неправда. — Пруденс подалась вперед. — Артемис, похоже, верит в худшее. Вы можете донести до нее правду?

— Я не знаю правду!

— Знаете! Вы должны знать, что ваш сын не такой. Должны!

Вдова откинулась на спинку кресла.

— Не говорите со мной таким тоном!

— Я всегда буду защищать Кейта.

— Ну и глупо. Вы знаете, что совсем недавно он в Лондоне ухаживал за другой женщиной?

Пруденс уставилась на нее, боясь слово вымолвить.

— Вижу, что нет. Дочь богатого торговца. Я не вмешивалась. Ему нужны были средства. Думаю, мне надо Бога благодарить, что на меня свалилась не Джорджиана Рамфорд, а всего-навсего дочь библиотекаря.

Опасаясь высказать все, что думает, Пруденс встала и сделала реверанс:

— Хорошего дня, мэм.

Она вышла и в гневе отправилась в свои покои, злясь на бессердечную мать и на горькие новости. Не какая-нибудь утонченная светская леди, а девушка по происхождению ниже ее, но наследница, которая могла принести в Кейнингз деньги вместо проблем.

Из гардеробной вышла Карен.

— Что-нибудь нужно, миледи?

— Нет.

— Черное платье готово, миледи.

Пруденс взглянула на раскинутый на; кровати унылый наряд, и ей захотелось зарычать.

Все идет наперекосяк.

У Кейта идеализированное представление о Кейнингзе, а она видит лишь дом, где блуждает призрак его брата, где каждая стена сочится злобой и недовольством. За этим стоит Артемис, пропитывая все ядом, и вдова с ней заодно.