— Но вы же слышали, я все объяснил. А он и слышать ничего не хочет!
— Гарри, он выполняет свою работу.
— Не разрешено! Как он смеет? Бесс будет в Лондоне завтра!
Мы стояли в коридоре недалеко от библиотеки. Великий человек ходил взад-вперед по паркетному полу, размахивая руками. Я прислонился к стене, сложив руки на груди.
— Почему не позвонить ей? — спросил я. — И не предложить ехать следующим поездом, например, завтра?
Он прекратил мерить шагами коридор, повернулся ко мне и уперся руками в бока.
— Я отказываюсь. Решительно. Я же дал слово. А Гудини никогда не нарушает своего слова.
— Гарри, вы просто упрямитесь. Сердитесь на Марша.
— У меня есть на это все основания.
— Марш должен поговорить с каждым. Он должен понять, что происходит.
— Что? — Он наклонился ко мне. — Что, Фил? Что такого ох-какого-важного он должен понять?
— Гарри, я уже говорил вам. Придется потерпеть. Вчера кто-то пытался заколоть мисс Тернер. Возможно, тот же самый человек, который вчера стрелял. Может, он попытается снова. И мисс Тернер будет в опасности, Гарри, пока кто-нибудь не разберется, что же все-таки происходит. Кроме того, возможно, все это — выстрел и нож — как-то связано со смертью графа. Я не очень-то верю в самоубийство.
Он покачал головой.
— Мы уже это обсуждали, Фил. Это наверняка самоубийство. Никто не смог бы открыть ту дверь. Я осмотрел ее самым тщательным образом.
— Но что же с ним все-таки происходило, с этим графом? Почему он бродил ночами, изображая привидение?
Гарри покачал головой.
— Граф был парализован, Фил.
— Он говорил, что парализован. И вел себя как паралитик. Но я же рассказал вам, Гарри, мисс Тернер нашла все эти вещи в его комнате.
— Разумеется, их туда положили.
— Зачем?
— Чтобы его опорочить.
— Она нашла все это случайно. Да и зачем кому-то порочить графа?
— Понятия не имею.
— Вот именно. Я тоже.
Он открыл рот и тут же закрыл. Глубоко вздохнул. Глянул в узкое окно и нахмурился. Склонил голову набок.
— Я могу просто взять и уехать, — заявил он, обращаясь больше к себе самому, чем ко мне. — Кто мне помешает?
— Марш, — ответил я. — Он может позвонить, предупредить все посты на дорогах. «Лансия» не обычная машина, ее трудно не заметить, Гарри. Вас арестуют. Посадят в тюрьму. И Бесс будет в восторге.
Гарри повернулся ко мне.
— Ни в одной тюрьме не смогут удержать Гудини.
— Замечательно. Вы сбежите из тюрьмы. Они будут стрелять. И вам придется ловить пули, как Цинь Су. Только не зубами.
Гарри снова нахмурился и отвернулся. Еще раз глубоко вздохнул и постучал кулаком по каменному подоконнику.
— Я отказываюсь сидеть здесь, как в ловушке, — заявил он. Сунув руки в карманы, он уставился на зеленую лужайку Мейплуайта. При свете солнца морщины вокруг его рта казались глубже и темнее.
— Гарри, — сказал я, — все это не займет много времени. Пусть Марш пошарит вокруг, поспрашивает. Пусть схватит суть дела.
Он фыркнул.
— Если мы будем ждать, пока Марш схватит суть дела, мы застрянем здесь до белых мух. — Он покачал головой. — Какой абсурд! — сказал он, обращаясь к оконной раме. — Гудини в заключении.
— Позвольте ему, Гарри. Возможно, на все про все уйдет не больше двух часов.
Он повернулся ко мне и прищурился.
— Ага, — произнес он.
— Ага?
Он величественно кивнул.
— Теперь я понял.
— Что именно?
— Вы сами хотите схватить суть, так ведь, Фил? — Он вынул руки из карманов и скрестил их на груди. — Вам просто любопытно, я угадал? Как настоящий пинкертон, вы заинтригованы. И к тому же, как видно, переживаете за мисс Тернер.
— Конечно, мне любопытно, но…
— Но, Фил, вас же наняли не для того, чтобы вы проявляли любопытство насчет Мейплуайта. Разве не так?
Я вздохнул.
— Да.
— Или беспокоились по поводу мисс Тернер?
— Нет.
— Скажите вот что, Фил. Допустим, я смогу уехать, вернее, мне разрешат уехать, скажем, через полчаса. Вы поедете со мной? В Лондон?
— Да.
— Даже если, уехав, не сможете схватить вашу суть? Даже если мисс Тернер будет в опасности?
— Я обязан выполнить свою работу.
— Но, если честно, Фил, отъезд вас не обрадует?
— Мне платят не за то, чтобы я радовался.
Гарри покачал головой.
— Скажите честно, Фил.
— Честно, Гарри? — Я пожал плечами. — Я бы постарался вас отговорить.
— Что вы сейчас и делаете.
— Да. — Я улыбнулся. — Так и есть.
Он печально кивнул.
— Я это ценю, Фил. Вашу честность. И вашу личную преданность мне. Я вам признателен.
Гарри протянул левую руку и положил ее мне на плечо, в точности как священник перед благословением.
— Хорошо, Фил, я сам доберусь до сути. Ради вас я выясню, что происходит в Мейплуайте.
Он убрал руку с моего плеча и достал часы.
— Сейчас половина девятого. — Он задумался. — Мне может понадобиться несколько часов. Придется кое-кого порасспросить. — Он снова повернулся ко мне. — Но если мы уедем отсюда после чая, то будем в Лондоне около полуночи. Останется время отдохнуть, перед тем как отправиться на вокзал встречать Бесс.
— И все ради меня, — заметил я.
Он сунул часы в карман жилета.
— Ради нас обоих, Фил. И ради Бесс.
— Как же вы собираетесь этого добиться, Гарри?
— Я узнаю правду. Согласен, в Мейплуайте творится что-то странное. Да, вы только что мне все прояснили. Что-то таинственное. Чтобы все это выяснить, нужен особый склад ума. Ум должен быть тонкий, с малых лет натренированный распутывать всякие загадки и головоломки. Инспектор Марш похвастать таким умом явно не может. Но вы же знаете, Фил, Гудини обладает таким умом. Трюки, обман, мошенничество — все это для меня сущие пустяки.
— Угу.
Гарри одарил меня своей широкой, чарующей улыбкой.
— К чаю все будет закончено, Фил, — сказал он, хлопнул меня по плечу, повернулся и вышел.
Когда я вернулся в библиотеку, инспектор Марш поставил чашку с кофе и улыбнулся.
— Господин Гудини ушел?
— Ненадолго, — сказал я.
