что повсюду есть домашние животные, с которыми плохо обращаются, потому что люди видят в них игрушки или не удосуживаются изучить их потребности.
— И морские свинки и кролики, вероятно, тоже не должны быть в руках этих людей. Большинство из них содержатся в одиночных камерах, хотя это групповые животные, и люди запихивают их в клетки с решетками в качестве пола, чтобы легче было убирать. Однажды я видела средневековую тюрьму, которая была добрее, чем эти клетки, — продолжал Массимо, а
Невио припарковал машину перед нашим особняком.
— Прекрати, — прохрипела я. — Прекрати! Я не хочу больше ничего слышать.
Невио повернулся на своем сиденье и коснулся моего плеча. — Если не говорить об этом, это не помешает этому случиться.
— Я знаю. Это эгоистично, но я не могу это терпеть, не тогда, когда я не могу ничего сделать, чтобы остановить это.
— Ты слишком хороша для этого мира, Грета.
Покачав головой, я опустила ее и поцеловала слишком большую голову собаки с выпученными глазами, решив назвать ее Тикап. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти как можно больше животных и дать им лучшую жизнь. Я знала, что это не исправит того зла, которое я совершаю, потому что мое сердце не оставляло мне другого выбора, но от этого мне становилось хоть немного легче.
Амо
Из аэропорта я поехал прямо к Крессиде и в свой таунхаус. Это был наш обязательный еженедельный вечер свиданий, и я уже опаздывал.
Каждый фибр моего тела восставал против идеи провести с ней время сегодня. Я открыл дверь и вошел в дом. Крессида сидела в кресле в гостиной и печатала на телефоне.
— Ты опоздал, — с упреком сказала она.
— Я здесь.
Она поднялась на ноги, уже одетая в шикарное платье, туфли на высоких каблуках и дорогие украшения.
Остановившись передо мной, она проверила мой наряд. Я переоделся в аэропорту, поэтому на мне была белая рубашка и черные брюки. — Где твое кольцо? — спросила
Крессида, нахмурившись.
Я посмотрел вниз на свою руку. Она была голая, за исключением тонкой белой линии, обозначавшей место, где обычно находилось кольцо.
Должно быть, я оставил его в Вегасе. Черт побери. Если бы кто-то нашел его там, это был бы конец.
На кольце была выгравирована дата свадьбы, и любой Фальконе сложит два и два и начнет вендетту. Я должен был как можно скорее позвонить Грете и предупредить ее.
— Амо!
Я сосредоточился на Крессиде. — Должно быть, я потерял его во время последней пытки. Поищу его, когда вернусь на склад.
Крессида поджала губы. — Я не хочу знать, чем ты занимаешься на работе. Это отвратительно.
Я приподнял бровь. — Моя отвратительность гарантирует, что у тебя всегда есть самые новые вещи от Louis Vuitton и Balenciaga.
Крессида не хотела, чтобы ей напоминали о моей темноте. Она хотела притворяться. Весь наш брак был притворством.
— Надеюсь, ты не думаешь, что я буду заниматься с тобой сексом, когда на тебе даже нет кольца.
— Я здесь не для секса, — сказал я совершенно искренне. — Я здесь для нашей еженедельной игры в притворство, чтобы люди думали, что нас действительно что-то связывает.
В ее глазах вспыхнул гнев. Я не был уверен, почему это ее разозлило. Это была гребаная правда, мы оба это знали.
Она подошла ближе и прижала ладонь к моей промежности. — Ты не хочешь секса?
Я схватил ее за запястье. — Отпусти.
Она засмеялась, как будто это была какая-то игра. Я отпихнул ее руку. Сама мысль о близости с ней приводила меня в ужас. Не потому, что Крессида не была привлекательной женщиной. Она была таковой исключительно с физической точки зрения, но я не желал ее. И теперь, после близости с Гретой, я бы не стал прикасаться к другой женщине.
Черт. Я чуть не рассмеялся от иронии.
— Какой мужчина не хочет секса?
— Я хочу секса, но не с тобой.
Она жестко улыбнулась. — Тогда иди к своим шлюхам. Мне все равно. У меня есть все, что я хочу.
Я стиснул зубы. Ярость бурлила прямо под поверхностью, но Крессида была женщиной и моей женой, поэтому я использовал каждую унцию самоконтроля и сдержал его.
— Так куда мы идем сегодня ужинать? Надеюсь, ты забронировал столик в этом новом заведении с тремя звездами Мишлен. 3 звезды Мишлен в отеле Mandarin Oriental. Невозможно получить столик, если не забронировать его хотя бы за шесть недель, а потом места заполняются за минуту. Я сказала своим друзьям, что ты можешь заказать столик там, когда захочешь .
— Конечно, — сказал я. — У нас есть столик с восьми до десяти.
— Они действительно осмелились втиснуть нас во временной интервал? И ты им позволил?
Я действительно попросил свободное время. Они, вероятно, дали бы мне столик на весь вечер, даже если бы это означало отмену трех заказов других людей на этот вечер. Но идея провести больше двух часов с Крессидой, особенно на публике, когда мы должны делать вид, что нам есть что сказать друг другу, была абсолютно невыносимой. — Сегодня вечером мне нужно работать. Двух часов хватит на шесть блюд.
Она ничего не сказала, но по выражению ее лица было понятно, что она очень недовольна.
— Ты готова идти?— спросил я. Было 7:45, и я хотела поскорее покончить с этим.
Крессида одарила меня вызывающей улыбкой. — Знаешь что? Я больше не чувствую что этот наряд подходящий. Пойду переоденусь. Уверена, что они не будут возражать, если мы придем поздно, тогда они могут просто отдать нам столик до конца вечера.
— Мы уходим, — сказал я низким голосом.
Она встретила мой взгляд, затем быстро опустила глаза и пожала плечами, после чего прошла мимо меня к двери. Снаружи она протянула руку, и я взял ее, хотя мое тело я взял ее, даже если мое тело восставало против этого, и повел ее к своей машине, открыл перед ней дверь, а затем занял свое место за рулем.
Каждая секунда в обществе Крессиды казалась мне моей личной версией ада. Я чувствовал это еще больше теперь, когда провел ночь с Гретой, моим гребаным желанием рая.
Когда три
