быть, чтобы обеспечить нашу помолвку. Я сажусь на кровать рядом с ней и вблизи вижу слабые синяки от кончиков пальцев у нее на шее.
Моя грудь сжимается, и я делаю глубокий вдох:
— Я говорил с твоим отцом. Я сказал ему, что мы помолвлены и что с этого момента ты будешь жить со мной.
— Он не возражал против этого?
— Он принял это.
— Хорошо, — шепчет она, и я замечаю страх, прокрадывающийся в ее голос. Она немного отстраняется от меня, и я воспринимаю это как сигнал отодвинуться от нее немного дальше.
— У меня нет намерения жениться на тебе, Никки, но пока я не найду выход из этого положения, все должны верить, что мы помолвлены. Ты меня понимаешь?
— Да.
— Это включает Сабину.
Она моргает при упоминании имени своей подруги. Она рассказала мне о ней на нашем втором свидании, а затем еще раз на нашем третьем и четвертом.
— С — Сабина? Какое отношение она имеет ко всему этому?
— Я не хочу, чтобы ты разговаривала с ней какое — то время.
— Н — но она просто мой друг, Данте. Я… она не будет…
Черт! Наивность этой девушки доставит нам всем неприятности.
— Никки! — огрызаюсь я. — Это должно выглядеть по — настоящему. Я глава гребаной Коза Ностры. Ты думаешь, я позволил бы моей невесте общаться со своим любовником?
Ее щеки становятся ярко — розовыми:
— Она н — не…
— Не лги мне, блядь. Я не твой гребаный белый рыцарь, Никки. Я буду охранять тебя здесь. Мне все равно, с кем ты трахалась, кого ты любишь, кого ты хочешь, но ты, блядь, не имеешь права лгать мне в лицо.
— К — как ты узнал? — шепчет она, слезы текут по ее щекам. — Никто не знал.
— Она была единственным человеком, которого ты когда — либо упоминала, кроме своих братьев и отца. Единственный раз, когда в твоих глазах был хоть какой — то свет, это когда ты говорила о ней.
Она моргает, глядя на меня.
— И на нашем втором свидании, когда ты ночевала у нее дома, ты сделала маникюр. Ты подстригла свои ногти очень коротко и ровно.
Она задыхается, ее щеки приобретают еще более глубокий розовый оттенок:
— Ты похож на какого — то… волшебника.
— Это определенно то, как меня никогда раньше не называли, — говорю я, нахмурившись.
— Это правда. Я имею в виду, мои ногти? Кто вообще обращает на это внимание?
— Да, — говорю я, выходя из комнаты. — Я все замечаю, Никки, — предупреждаю я ее. — И я серьезно говорю о лжи. У тебя нет причин лгать мне. Если я узнаю, что у тебя есть…
— Ты что? — спрашивает она, прищурив глаза.
— Если ты подвергнешь мою семью риску, я убью тебя. И я не потеряю из — за этого ни секунды сна.
Она понимающе кивает головой. Может быть, она молода и наивна, но она знает мир, в котором мы живем. Она знает мою репутацию.
Глава 47
Кэт
Я закидываю ноги на диван, одной рукой кладу на растущий живот, в другой держу Kindle. На маленьком столике рядом со мной стоит кружка горячего мятного чая, и весь день мне нечего делать, кроме как читать. Рай.
Я погружена в свою книгу, когда несколько мгновений спустя пара теплых, сильных рук ложится мне на плечи, нежно сжимая, прежде чем он запечатлевает нежный поцелуй на моей макушке.
— Данте, — говорю я с улыбкой. — Я думала, ты сегодня занят.
— Я, — говорит он, его губы касаются моих волос. — С тобой. Мы отправляемся в небольшое путешествие.
— Поездка? Куда? Я думала, мы договорились…? Нужно ли мне собирать вещи? Мы провели весь день после нашей свадьбы в постели, и на этом наш медовый месяц закончился, — я бы с удовольствием улетела куда — нибудь на жаркое и солнечное место на несколько дней, но, очевидно, что моя беременность на большом сроке делает это невозможным, а Данте так занят работой, что мы оба согласились отложить это, пока ребенка можно будет оставить на несколько дней с Аней, Джоуи и Лоренцо.
— Это всего лишь однодневная поездка, котенок. Но это займет несколько часов езды. София упаковала для тебя кое — что перекусить на случай, если тебе сильно захочется сладкого во время беременности.
Я выключаю свой Kindle и кладу его на кофейный столик:
— Куда мы едем?
Он протягивает мне руку:
— Это сюрприз. Давай.
Волнение трепещет у меня в животе, когда я беру его за руку, и его сильные пальцы обхватывают мои. С ним я чувствую себя такой защищенной, когда он смотрит на меня вот так, что отчасти иронично, учитывая, как мы познакомились.
— Но если мы будем в дороге несколько часов, мне сначала нужно пописать, — я провожу рукой по животу. — Этому малышу нравится спать на моем мочевом пузыре.
Он притягивает меня к себе и нежно целует в губы.
— Хорошо. Я подожду в машине.
Мы ехали чуть больше двух часов и, несмотря на то, что задала Данте миллион вопросов о том, что мы делаем и куда направляемся, он не дал мне ни малейшего представления. Однако, когда мы сворачиваем с автострады и направляемся в сторону Джексона, я чувствую перемену в его настроении. Он, кажется, нервничает, что для него необычно.
Я кладу руку ему на затылок, он поворачивает голову и слабо улыбается мне:
— Почти приехали, котенок. Ты в порядке?
— Мне бы не помешало поскорее пописать, — говорю я, сожалея о бутылке чая со льдом, которую я выпила примерно полчаса назад.
Он убирает мою руку со своей шеи и прикасается губами к костяшкам моих пальцев.
— Мы должны быть на месте через десять минут. Это нормально или мне нужно съехать на обочину и позволить тебе пописать на обочине?
— Десять минут — это нормально, — хихикаю я.
— Хорошо. Потому что мне бы не хотелось стрелять в кого — то только потому, что он мельком увидел твою задницу.
Я игриво толкаю его локтем в плечо:
— Ты бы так не поступил.
— О, я бы
