Книга Сюжет - Джин Ханф Корелиц

–Что меня огорчает,– сказала Кэнди с выражением глубокого сострадания,– это то, что я ведь брала интервью у вашего мужа, на этой самой сцене, насчет «Сороки». Примерно полтора года назад.

–О, я знаю,– сказала вдова.– Я была в зале. Я была поклонницей Джейка еще до того, как познакомилась с ним.

–Что ж! Это так мило. Вы с ним познакомились после интервью, на автограф-сессии?

–Нет. Я слишком стеснялась, чтобы встать в очередь со всеми. Я познакомилась сДжейком следующим утром. Я тогда была продюсером передачи Рэнди Джонсона наКей-би-ай-кей. Джейк пришел на передачу, а после мы отправились выпить кофе.

Она улыбнулась.

–А потом вы покинули Сиэтл и переехали вНью-Йорк. Мы этого не одобряем, как вы понимаете.

–Прекрасно понимаю,– улыбнулась вдова.– Но яничего не могла с этим поделать. Я была влюблена. Мы съехались всего через пару месяцев после знакомства. Нам было отпущено немного времени.

Кэнди понурила голову. Трагедия давила на нее.

–Как я понимаю, вы согласились на это выступление не только для продвижения романа Джейка, но ипотому, что чувствуете себя обязанной высказаться о том, с чем пришлось столкнуться вашему мужу.

Анна Уильямс-Боннер кивнула.

–Он был морально раздавлен продолжительными анонимными нападками. В основном, по интернету, через твиттер и фейсбук, но также приходили сообщения его издателю и даже несколько бумажных писем на наш домашний адрес. Последнее электронное письмо пришло в тот день, когда он покончил с собой. Я знала, что происходящее его угнетает, и он пытался выяснить, кто стоит за этим и чего от него хотят. Думаю, это последнее письмо каким-то образом сломило его волю.

–Так в чем же его обвиняли?– спросила Кэнди.

–Ну, это было что-то маловразумительное. Якобы он украл сюжет «Сороки», но ничего конкретного. Безосновательное обвинение, но вмире Джейка даже такое обвинение губительно. Он был раздавлен и пытался как-то оправдаться перед своим агентом и сотрудниками издательства, и переживал, как будет выглядеть в глазах читателей, если об этом узнает больше людей, и это просто уничтожило его. В какой-то момент я начала замечать у него признаки депрессии. Меня это тревожило, но, знаете, я относилась к депрессии, как большинство людей. Я смотрела на мужа и думала: «У него весьма успешная карьера, и мы только поженились – конечно, это намного важнее, чем такая нелепость, так что как он может быть в депрессии?» Я улетела вСиэтл на пару дней, решить вопрос с моими вещами на складе и повидать друзей, и тогда Джейк свел счеты с жизнью. Я себя так винила, потому что оставила его одного, и еще потому, что он воспользовался моими таблетками, которые мне прописали от одного давнего недомогания. Мы поужинали вместе дома перед тем, как я уехала в аэропорт, и он казался совершенно нормальным. Но впоследующие дни он не отвечал на мои сообщения и звонки. Я стала переживать. Наконец я позвонила его матери и спросила, не знает ли она, в чем дело. Ужасно тяжело было говорить с его матерью. Я сама не мать, поэтому могу только пытаться представить, какую боль испытываешь, теряя ребенка, но видеть это было страшно.

–Но вы не можете винить себя,– сказала Кэнди самые уместные слова.

–Я понимаю, но все равно трудно,– сказала Анна Уильямс-Боннер и смолкла ненадолго.

Публика почтительно затаила дыхание.

–Вы проделали очень трудный путь,– заметила Кэнди.– Я думаю, одно то, что вы сегодня здесь, говорите с нами о вашем супруге, о его борьбе и, конечно, его достижениях, говорит о вашем мужестве.

–Спасибо,– сказала вдова, расправив плечи.

Ее серебряная коса свесилась на грудь через левое плечо, и она стала теребить ее кончик.

–Скажите, есть ли у вас собственные планы, какими вы могли бы поделиться с нами? К примеру, не думаете вернуться вСиэтл?

–Нет,– Анна Уильямс-Боннер улыбнулась.– Извините, но япо-настоящему люблю Нью-Йорк. Я хочу отпраздновать замечательную новую книгу мужа, как и то, что «Макмиллан» решил отдать дань уважения Джейку, переиздав его первые два романа, которые вышли еще до«Сороки». А когда выйдет экранизация «Сороки» вследующем году, я тоже планирую это отметить. Но вто же время я стала чувствовать, что, может быть, пора начать думать о себе. У меня был профессор вВашингтонском университете, который говорил: «Никто не проживет за тебя твою жизнь».

–Как мудро,– сказала Кэнди.

–Я всегда так считала. И снекоторых пор стала глубоко задумываться, чего хочу от жизни и как желаю прожить ее. Мне слегка неловко, учитывая обстоятельства, но вглубине души я осознала, что мне по-настоящему хочется заниматься писательством.

–Ну и ну!– сказала Кэнди, подавшись к ней.– Это должно быть рискованным начинанием. То есть для вдовы такого знаменитого писателя…

–Я так не считаю,– Анна улыбнулась.– Разумеется, творчество Джейка известно во всем мире, но он всегда настаивал, что он не какой-то особенный. Он мне не раз говорил: «У каждого есть свой уникальный голос и история, которую никто другой не расскажет. И каждый может быть писателем».