детей «Первородных».
— Не смей!!! — встал Дианир перед родителями, закрыв их своей спиной, — НЕ ПОДХОДИ!!! — слова мальчишки не остановили все–отца, он приближался, при этом мерзко посмеиваясь, — Не трогай их!!! Прошу… не забирай их жизнь…
Дианир умолк, содрогаясь от страха. Прямо в нескольких сантиметрах от его лица, застыли алые глаза, что пронзали душу молодого Бога холодными иглами.
— На колени… — прорычал «все–отец».
Утеряв дар речи, рот Дианира то открывался, то закрывался. Слова не могли выйти из его глотки. Парень лишь чуть обернулся, глянув на своих родителей, что крепко обнялись и закрыли глаза. И тут же его гордость и весь боевой дух пал. Бог Времени и Ветров рухнул на колени, приклонив голову к ногам «Единого».
— Прошу… не убивай их… я… я сделаю всё, что ты скажешь! Буду служить тебе!!! Только не убивай моих родителей!!!
«Единый» поднял ногу и наступил на голову Дианира, что бы тот окунулся в кровавую реку вперемешку с тлеющим мясом своих собратьев.
— Как ты смеешь просить МЕНЯ… хм, ничтожество. Ты лишь пыль под моими ногами. Никто, и никогда не сможет мне перечить, моя кара достигнет каждого, никто не укроется. Но… я сделаю для тебя исключение, — поднял ногу Единый, и парень вытащил лицо из кровавой реки, начав кашлять, — Ты любишь своих родителей… они твой свет.
«Единый» сделал пару шагов назад и махнул рукой. Диа и Нир разъединили объятья, их ноги оторвало от кровавой реки, невидимые силы подняли их на пару метров верх. «Единый» встал между мужчиной и женщиной, расправил руки в разные стороны и сказал:
— Выбирай…
— Выбирать? — дрогнул голос Дианира, а он всё так же сидел на коленях в кровавой реке.
— Кто–то из них выживет. Но! Тот, на кого падёт выбор, будет вечным узником этого города… я окуну «Гоморру» в пучины бескрайних вод. Нир или Диа⁈ Кто из них проведёт свои оставшиеся, долгие года жизни, в полном одиночестве и отчаянье!!! Один из них больше не увидит свет трёх солнц или звёзд!!! Вечная тьма, отчаянье и одиночество!!! Это куда хуже смерти!!! Кто из них⁈ Кто, Дианир⁈ Один умрёт мгновенно, другой спустя многие миллиарды лет!!!
Дианир выпучил глаза, из его глотки слышался хрип, а нижняя челюсть дрожала. Парень бросал взгляд то на отца, то на мать. Он не мог сделать выбор. Это просто невозможно…
— Запри меня… — сглотнул Дианир, — Я готов стать узником в твоей клетке!!!
— Нет–нет–нет… — покачал головой Единый, — Спрашиваю… в последний раз! Кто⁈ Или мне окунуть твоих родителей в бесконечный поток страданий, где они даже умереть не смогут⁈
— А–А–А⁈ — Нир и Диа закричали в унисон, из глаз, рта, носа и ушей побежала кровь. Их тела словно разрывало на части.
— ТЫ ИСПЫТЫВАЕШЬ МОЁ ТЕРПЕНИЕ!!! Они будут вечно испытывать боль, не в силах умереть!!! Если ты не сделаешь выбор, смерть покажется им «подарком»!!!
Сквозь мучения и боль, Нир чуть приподнял руку, намекая сыну, что бы он выбрал его. Следом руку подняла Диа. Они оба, не хотели столь ужасной участи друг для друга. Смерть, на фоне вечного заточения в одиночестве, казалась блаженным подарком.
Сжав зубы и закрыв глаза, Дианир указал на отца пальцем.
— Отлично… так и будет! — Единый схватил парня за голову, сжал волосы в кулак, и чуть приподнял его. Их лица сблизились и практически упирались лбами, — Ты сам обрёк своего отца на вечные мучения. Теперь живи с этим… — он разжал кулак и Дианир рухнул в реку крови , — Я дам тебе попрощаться с матерью… вы можете наблюдать падение «Гоморры» издалека… как и другие Боги, кого я оставил в качестве зрителей… ведь просто убивать вас — скучно, я хочу что бы вы все страдали, – щёлкнул он пальцами.
Я переместился вместе с Дианиром и его матерью на одинокий холм горы. Однако, «Единый» убил не всех. Вокруг было огромное количество Богов, под несколько тысяч. Все они изливались слезами, наблюдая за городом «Гоморра», что мелькал внизу. И это были не молодые «Боги». «Единый» оставил на закуску маленькую часть старых Богов. Он хотел оставить зрителей, что бы те оценили его деяния.
Диа практически упала на землю, ведь боль, причинённая «Единым», была неописуемой. Сын не дал матери упасть и поймал её в объятья, сев на колени и прижав её лицо к своей груди.
— Всё будет хорошо… — крепко обнял свою мать Дианир, поглаживая её белоснежные волосы, — Я с тобой… ты не одна, мама!
— Дианир… — прошептала Диа, уткнувшись в грудь сына, и найдя в этом некое успокоение, — Ярость — затуманивает разум, никогда не поддавайся ей… защити Кирэ, и стань для Богов новым Царём. Ты приведёшь Богов к новым высотам. Не смей мстить, или потеряешь себя… это существо не одолеть. Нет такого оружия, что бы сразить его.
Боги, как один, упали на колени. Бескрайний водоем вдалеке, ожил. Потоки воды обратились в исполинские волны, что достают гребнем практически до небес. И все разом, обрушились они на город, что был домом для всех Богов.
Дианир прикрыл глаза матери, что бы она ни увидела этого ужаса. «Гоморра» скрылась в водных пучинах, смешавшись с тьмой водного дна и там же, теперь на веки вечные, заточён Нир. Он будет не в силах наложить на себя руки, или же выбраться из города. Собственный сын… отправил отца на вечные мучения в пучины бескрайнего водоёма.
— А–А–А!!! — закричал Дианир, прикрыв ладонями уши матери, — А–А–А!!!
— Не плачь… — Диа протянула руку, положила ладонь на щёку сына и взглянула кровавыми глазами на его лицо. Она не боялась смерти. Напротив, она была счастлива, — Ты и твой брат — это самое лучшее, что случилось со мною за всю мою жизнь.
Чёрные облака, укутанные алым светом луны, вновь явили чудовище покрытое тьмой. «Единый» наблюдал за последними детьми «Первородных», смотря, как и подобает победителю, сверху вниз. За его спиной стоит Энигма.
— Вот и конец… — поднял руку Единый , — Сгиньте, и станьте пылью под моими ногами!
Боги подняли руки к создателю, умоляя его остановиться. Но место милосердия, он одарил их залпом темной ауры, что обрушилась на гору, закрутившись в бушующий смерч. Кожа Богов за секунды почернела, тьма сожгла их: плоть, внутренности, глаза, зубы и язык, обратив их тела в безликие статуи.
И лишь одного Бога тьма не задела. Дианир крепко сжимал в своих объятьях мать, наблюдая, как жизнь покидает её тело. Она покрылась черной жжёной коркой, потеряв лицо и свою жизнь, став точно такой же безликой статуей, как и те, что вокруг.
Динир задыхался от ярости и крепко прижал к груди мёртвое тело матери. В его глазах появилась пустота, да такая глубокая, что в ней можно увидеть отражение сломанной души Бога Времени и Ветров. Он наблюдал, как Единый и Энигма возвысились к кровавой луне, а следом они прошли сквозь белый зрачок.
Луна вмиг испарилась, словно её никогда и не было. Тьма ушла, на горизонте показались три оранжевых солнца, что наконец–то осветили планету Богов тёплыми лучами.
У меня всё сжалось в груди. Я не могу оторвать взгляда от Дианира, что сжимал в объятьях труп своей мамы. Он глянул на ясное небо, из глаз его потекли слезы вперемешку с кровью.
— Куда бы ты не отправился… клянусь, я тебя убью…Ты пожалеешь, что не убил меня… я стану тем, кто заберёт твою мерзкую жизнь! — Дианир взял на руки обугленный труп матери, и взглянул на кровавый водоём возле горы, — И если на это уйдёт вся моя жизнь, плевать, я готов отдать её…
Глава XXX
