было все равно на той высоте, куда меня вознесли их ласки.
- Алиночка, что же ты творишь с нами? – сбившимся голосом посетовал Оскин. – Мы ведь не поужинали нормально.
- Какой там ужин? Баловство, а не ужин, – хмыкнула я, и с трудом подняв голову, прикусила мочку его уха.
- Не шали, крошка. А то из кухни мы так никуда и не уйдем, – опровергая свои же слова, он подался вперед, подставляя мне еще и шею.
- А нам еще нужно привести тут все в порядок до возвращения родителей, – более собранный Аскин пробежался пальцами, пощекотав ребра с правой стороны – Мы и так отстаем от графика, если включить голову и отбросить чувства.
- У нас еще есть время, – улыбнувшись, посмотрела в глаза мужу. – Может, мы просто переместимся в комнату и отложим уборку?
- Конечно, переместимся. Вот сейчас отдохнем и переместимся, – заверил меня Оскин и поцеловав в щеку, потянул на себя.
Перехватив меня поудобнее, он выразительно посмотрел на брата, начиная их привычную беседу без слов.
Наш отход ко сну в этот вечер случится раньше обычного. Даже солнце еще не успело укатиться за линию горизонта. Однако, обстоятельства сложились так, что сестренку Бронку увез очередной претендент, пообещав вернуть не раньше полуночи при удачном стечении обстоятельств. Может, и нагло с его стороны, но хотя бы честно. Жаль, что он из того числа, кого она уже списала со счетов из-за выходки с отказом в помощи на обряде. Хотя… Кто знает, как он проявит себя и чем сможет перевернуть внутренний мир Бронки, которая еще может принять его. Все в его руках, а там увидим. Сейчас бывшая старшина не могла отказать ему в шансе проявить себя.
Пока Имкана чувствовала себя превосходно, она согласилась посмотреть на начавшееся строительство их будущего дома. Походить по участку и подумать, что еще она бы хотелоа видеть на своей земле. Веркан сработал на пять с плюсом. Он настоял на регистрации их брака уже сейчас, сразу переоформив гражданство членов своей семьи на местное. По его словам, он делал это из желания обеспечить всеми правами как супругу с новым братом, так еще не родившуюся малышку. Но одновременно с этим он не упорствовал в большем. Не просил их переезжать в его квартиру, не настаивал на регулярном общении с ними и не насаждал свои предпочтения в быту. Они и сами его не отталкивали, приняв, как должное, новый формат отношений. Теперь далаец приезжал к нам после своей работы, получив настойчивый вызов от Имканы или Фенсира на ужин, и даже пару раз ночевал в нашем доме, в свободной комнате второго этажа. А еще постоянно был на связи со всеми нами, расспрашивая о самочувствии будущей мамы и не тревожа ее саму. Уж очень сильно боялся за здоровье любимой Имканы и трясся над ней, как тот же Фенсир.
Вот и сегодня они собрались в дорогу и не собирались возвращаться к ужину. Веркан пообещал показать что-то необычное в городе, а мои мужья пожелали вместо пищи насущной плотских утех. Поцелуи переросли в нечто большее и совсем неприличное, и все закончилось к общему удовольствию.
- Неси ее в душ, а потом в кроватку. Я тут порядок наведу и соберу нам перекус. Еще один небольшой ужин. Может, потом захочется, - обратился к Оскину брат, передавая меня очень осторожно, как висящую на шее послушную обезьянку.
- Никакой еды в постели! – возмутилась я, старательно нахмурившись и постаравшись убрать из голоса ленцу. – Одно дело – отмечать важную веху в жизни фруктами и вином, как было на обряде. И совсем другое – есть у себя дома, роняя крошки на простыни. Это уже не романтика, а настоящее свинство.
- Хорошо, вредина. Я просто уберу тут и приду спать к вам. Ну, или не спать. Посмотрим, как ты себя вести будешь, – усмехнулся Аскин, нежно коснувшись груди и поиграв с соском. – Все, проваливайте, а то так и не закончим с любовью на столе и на общей территории.
- Кто бы говорил, – отзеркалил его улыбку брат. – Ты же сам все начал. Могли просто поужинать, как и планировали до этого.
- Ничего, ты тоже не отставал, – перехватив меня поудобнее, промолчавший муж понес мою тушку в комнату.
- А знаешь, я первый раз хожу по дому голой, – признала едва слышным шепотом ему на ушко. – Раньше я не выходила в подобном виде из своей комнаты. Считала это неприличным. Как в свое время, так и тут, живя в пустом доме за глухим забором и под всевозможной защитой.
- Даже раньше? До перерождения в нашем времени разве подобные моменты близости не случались у тебя с мужем? Мне, правда, интересно, насколько мы пока еще не достигли его вершин. Подобное заставляет действовать, а не печалиться.
- Занималась ли я по своей воле любовью на кухонном столе и возле него? – опустив глаза, я закусила губу.
Щеки полыхали стыдливым румянцем, но не ответить я не могла.
- Да, пару раз Петя добивался от меня подобной покладистости. Кроме кровати или диванов мы использовали стол или стены… Но я такой смелой с ним никогда не была. Когда все заканчивалось, тут же сбегала в душ. В смысле, мылась в одиночку и закрывала дверь. Минутки чистоплотности были неприкосновенными, Петя на другом и не настаивал. Так что это он вам стал бы завидовать, а не наоборот.
- То есть, ты стеснительной у нас всегда была? Не позволяла родному первому мужу насладиться тем удовольствием, когда ты, расслабленная в его объятиях, податливо млеешь? – сжав меня чуть сильнее, он поцеловал меня в макушку. – Как по мне, такая близость равносильна самому занятию любовью. Для меня, так уж точно.
- И для меня, как выяснилось, это теперь тоже очень важные и личные мгновения. Их хочется помнить ничуть не меньше того, что было там. Но я не любила его и не хотела такой близости до вас ни с кем, – проведя рукой по лицу Оскина, я погладила его замечательные чешуйки.
Я уже и не могла представить более красивых лиц без особенностей внешности воргов.
- Настоящая подлиза, но самая любимая. Что предпочтешь – ванную или быстрый душ? – спросил муж, занося меня в комнату, а затем и ванную, чтобы поставить на небольшую банкетку, стоящую у зеркала.
-
