уплачивая никому налогов. Ни официальным разбойникам, ни бандитам из черни.
Вода в этой речке была горькой, смешивалась с солеными водами моря. Летом она пересыхала, да и в конце весны заметно мелела.
Увидев илистый берег, Виал привстал. Он не был в этом месте два года, но представлял во что превратилось устье. Как торговец ожидал, речные наносы уменьшили вход в устье. Легко наскочить на мель. А в топком месте выбраться будет трудно.
– Двое на весла! Карнин ты на бак! – приказал Виал.
Он так и не садился, лишь изменил положение валька рулевого весла. Чтобы лопасть не чиркала по илистому дну.
Задавая гребцам ритм, Виал направил лодку в один из рукавов речки. Устье поросло тростником, в котором прятались сотни насекомых, множество птиц. Как бы Виал не старался, но зайти тихо не получилось. То тут, то там вспархивали птицы и, визгливо крича, уносились прочь. Некоторые особи пытались преследовать моряков, нападали на них, защищая гнезда.
Наблюдавшие за устьем бандиты могли заметить эту птичью потеху. И они знали, что она означает.
– Эгрегий вооружись, стой у пяртнерса мачты. Мафенас работай один!
Моряк не стал спорить, хотя одному бороться с течением сложно.
Раздвигая носом заросли, лодка медленно поднималась вверх по реке. Карнин через равные промежутки сообщал о глубине. Из-за увеличившейся осадки лодка часто задевала килем дно. Над бортами нависали огромные тростники.
Эгрегий приготовил пращу, пытался следить за правым и левым бортом. Виал знал, что разбойники с реки могут подобраться даже по такой топи почти вплотную. И бросятся на кормчего, чтобы перерезать ему горло. От этого становилось жутко.
Топорик Виал повесил на крючок под рукой, сбросил фал с одного из нагелей, чтобы и это оружие оказалось доступным.
Пока все спокойно. Провожаемые криками птиц, гулом насекомых путешественники поднимались по реке. Люди не отгоняли насекомых, стоически выдерживая их укусы и частые удары в лицо, уши, глаза. На кону стояла жизнь, неудобства можно перетерпеть.
Заметив что-то по правому борту, Эгрегий раскрутил пращу и выстрелил в заросли. Виал ожидал нападения с левого борта, зная, что там земля не такая топкая. Отпущенник стрелял не просто так, он заметил цель и смог ее поразить. Виал не увидел врага, но услышал глухой стук и громкий вскрик.
– Справа! – крикнул Виал.
Карнин присел, выставив весло, как копье. Мафенас пригнулся, усерднее заработал веслами.
Но на них никто не нападал. В зарослях почудилось какое-то движение. Тростник захрустел, никто на них не нападал.
– Похоже, им хватило, – неуверенно сказал Эгрегий.
– Не расслабляться!
Больше Эгрегий не стрелял, хотя покачивал пращой со снарядом. Ему удалось остудить пыл тех, кто прятался в зарослях. А может быть, это были сборщики тростника или охотники. Виал не стал говорить об этом Эгрегию. К тому же местные крестьяне всегда рады пощипать путешественников, если сочтут их легкой добычей.
Грань между разбойником и честным тружеником весьма зыбка.
– Жрать хочется, – прошептал Мафенас.
Его можно понять. Со страхом каждый борется по-своему.
– Возьми вяленой рыбы, – посоветовал Виал.
Руки у моряка были заняты, но Эгрегий помог ему, сунув в рот хорошо провяленную спинку морской рыбы. У отпущенника к готовке открылся удивительный талант. Впрочем, немудрено, ведь ему приходилось о себе заботиться в поле.
Они миновали заросли, оставив после себя след из сломанного тростника. Не пройдет и дня, как эта просека исчезнет. Тростник в этих реках растет быстро: утром еще ростки, а к вечеру стебли перерастают человека.
В зарослях вопили птицы, не позволяя заметить тех, кто притаился среди тростника. Русло реки расширилось, теперь угроза отступила от бортов лодки на два шага. Виал вздохнул с облегчением.
– Карнин, меняй Мафенаса, – приказал Виал.
Моряк усердно орудовал веслами, но скорость их снижалась. Если в устье Гнилой течение было не таким сильным, то в основном русле, дальше от дельты, оно уже ощутимо гнало лодку назад. Придется гребцов менять часто. Иначе судно будет стоять на месте.
Лопасть рулевого весла теперь не чиркала по илистому дну. Виал закрепил валёк, чтобы тоже поучаствовать в гребле. Вчетвером они кое-как продвигались выше по течению. Берега постепенно расходились в стороны, обнажались песчаные косы. Тростниковые заросли остались позади, зато на мелководье поселились местные твари, способные легко перевернуть суденышко.
– Поглядывайте по сторонам, не позволяйте им приближаться, – сказал Виал, когда его сменил Мафенас.
– Эти бревна? – уточнил Эгрегий.
Он углядел в воде неподвижно сидящего крокодила.
Виал покачал головой, не этих тварей надо бояться. Хоть они и большие, но на середину воды выходят редко. Да и перевернуть лодку не смогут. Они опасны для тех, кто решит освежиться, нырнуть в реку.
Опасней гиппопотамы, что резвились в воде. Особенно мамаши со своими мелкими детенышами. Кто знает, что взбредет в голову этой огромной туше.
– Они не как коровы, – объяснил Виал.
Кроме него в этих землях никто не бывал, не знаком с местной фауной.
– Только кажутся медленными. Плавают превосходно, по суше носятся с огромной скоростью.
Моряки удивленно уставились на существо, глазеющее на них с поверхности воды. Морда этой твари действительно наводила на мысль о коровах: спокойное, индифирентное выражение глаз. Иногда животное фыркало, поднимая тучи брызг, шевелило мелкими ушами, растревоженное насекомыми.
– В пасти четыре клыка, как у кабана. Вспорет вам брюхо! – продолжал торговец. – Лодку перевернет легко. Так что смотрите, чтобы этой твари рядом не оказалось!
Виал был свидетелем, как гиппопотам убивал. Было это, правда, не на реке, а в Гардумете, где казнили преступника. Сначала животное вспороло человеку брюхо, а потом еще живого принялось топтать. Для местных подобные виды казни не в диковину. Они даже не страшатся такого зрелища, для них это забавное представление. А Виала увиденное привело в ужас. Он был в ступоре, долго еще маялся от кошмаров.
От преступника осталась лишь груда растоптанных костей и мяса. Не человек, а куча фарша. Эту массу потом скормили диким животным, но этого Виал уже не видел, так как покинул место казни.
И он не сомневался, что гиппопатами
