знаешь, чем закончится этот разговор? Это Максиму воспитание не даст поднять руку на даму, а я всего лишь нагловатая девчонка без сисек, хуже того, даже не дворянка. Мой дедушка из крестьян.
Девушка вздрагивает.
— И ты не сможешь, только если очень сильно постараться.
— Не буду спорить. Давай вернёмся к самому началу. Как нам отсюда выйти?
— А узнать, кто ты есть на самом деле не хочешь?
Пока мы беседовали, за окном стемнело. У парадных зажглись фонари. На балконе напротив пусто, господин в кальсонах ушёл домой. Облака отсвечивают в лучах закатного солнца. А деревья у дома, мне показалось, вдруг стали выше и пышнее. Перевожу взгляд на Ольгу, замечаю, она сегодня без книжки или читалки. Видимо, ей уже не нужна маскировка, образ тихони, симпатичной курсистки отброшен. Передо мной уверенная дама с гордой осанкой и холодным взглядом. Лицо юное, но глаза не обманут, в глазах опыт многих десятилетий, если не больше.
— Мне не интересно это слышать. Совершенно не важно, кто я есть. — Про себя добавляю: «Я есть, и этого достаточно».
Вдруг вспомнились слова старого пастора, давно, ещё до службы в армии: «Спасение это незаслуженный дар Господа». Тогда я его понял неправильно. Только сейчас дошло.
— Обернись.
Чуть не попалась на простую уловку, только скосила глаз, но и этого оказалось достаточно. Комната, вид за окном, дама напротив — всё исчезло, растворилось в белёсой дымке. Потягиваюсь, разминаю затёкшие мышцы, привычным движением приглаживаю шевелюру. Да, вот всё и вернулось на круги своя.
У костра тепло, уютно, и утренняя сырость не чувствуется. Даша спит, свернувшись клубочком на брезенте. Поправляю у неё рюкзак под головой и накрываю своей курткой. Любимая. Самая лучшая, верная, милая, добрая и красивая девушка. И умная в добавок. Она ведь почти сразу всё поняла, а может сердце подсказало. Эх, не силен я в потёмках женской психологии.
В кармане джинсов смятая полупустая пачка «Ковбоя». Прикуриваю от уголька. Глубоко с наслаждением затягиваюсь. Выдыхаю струю сизого дыма, меланхолично смотрю, как он закручивается колечками.
С реки тянет свежестью, запахами водорослей и рыбы. Лес на противоположном берегу реки застыл стеной, как волшебный забор из сказки. Тихо, только потрескивают угли в костре, да вдалеке мяукает сова.
Эпилог
На часах без пяти восемь. Успел вовремя. Удачно нашлось место на парковке у Биржи. Зато потерял время в заторе на набережной, как раз у Тучкова моста «Преторианец» не поделил дорогу с трамваем. Две полосы перекрыли раздолбаи.
Поправляю узел галстука, приглаживаю волосы — пора. Хватаю букет с заднего сиденья и выпрыгиваю из машины. Вот она Стрелка. Знаменитые на весь мир ростральные колонны, за ними устремленный в небеса шпиль собора в кольце гранитных стен крепости. За моей спиной монументальное здание биржи. Центр деловой активности моей страны и доброй половины этой планеты.
Бегу к мосту. Перед глазами вдруг наслаиваются воспоминания Лены. Две картинки центра города накладываются одна на другую. Да, могло быть так, а могло и так. Наш Биржевой мост уже, без монументальных скульптур, но он свой родной, в праздники так же подсвечивается прожекторами.
Останавливаюсь точно на середине моста на стыке подъемных пролётов, как школьник прячу букет за спину. С Невы тянет свежестью, ветерок охлаждает, ласкает кожу. Не жарко, погода комфортная. Днём прошел дождь. Настоящий летний ливень с грозой. Как я радовался раскатам грома, запахам воды и озона, сплошной стене дождя от неба до земли.
Дашу замечаю сразу. Девушка идет со стороны Кронверкского проспекта. Тоже не опоздала, даже приличия ради. Вот она притискивается мимо толпы каких-то иностранцев и бежит по пролету моста.
— Как и обещал. Ровно в восемь.
— Здравствуй, Максим.
Она восхитительна. Густые русые локоны волнами спадают на плечи, синие глаза лучатся радостью, грудь высоко вздымается после бега. На секунду впадаю в ступор. Я знал, что она красавица, но сегодня, сейчас Даша чистый ангел, милая, юная, ослепительная и несравнимая.
— Это тебе — протягиваю белые розы.
— Спасибо!
— Тебе спасибо, за то, что ты есть.
— Ты пришел. Знаешь, я так боялась.
Меня захлестывает волна чувства. Как давно я не слышал таких слов. Осторожно касаюсь кончиков пальцев Даши.
— Видишь, я обещал и я пришел. Всё что я обещал, всё будет. Даша, я люблю тебя.
В уголках глаз любимой слезинка. Обнимаю, прижимаю, целую в губы Дарью. Мимо нас проносятся машины. Проходят люди. Напротив Стрелки разворачивается прогулочный теплоход. Мне всё это не интересно, не важно. Есть я и она.
— Знаешь, ничего не заказывал, ничего не планировал. Давай гулять. Если хочешь, покатаемся по городу.
— Идем!
В Александровском саду опускаю руку в карман. Пальцы нащупывают что-то круглое, продолговатое. Жёлудь. Тогда на острове его нашла Лена. Вчера я обнаружил его в кармане куртки. И вот сегодня он сам по себе перекочевал в пиджак. Жёлудь. Семя могучего дерева. Его надо посадить в землю. Значит, мне нужна моя земля.
— Даша, знаешь, я тут подумал — нарочито громко вздыхаю. — У тебя отпуск закончился?
— Нет. Ещё три дня.
— Мы успеем.
— В смысле? — заинтересованный взгляд любимых глаз, лёгкий наклон прекрасной головки.
— Давай завтра с утра махнем в Нижний Новгород. Я должен познакомить тебя с моими родителями.
— Ты хорошо подумал?
— Да. Даша, я ещё тогда в том лагере решил, как только вырвемся, как только это всё закончится. Нет не так, это всё мелочи жизни. Не существенно. Знаешь, мы Филатовы слова на ветер не бросаем. Дарья Владимировна, выходи за меня замуж.
«Я так и думала. Верное решение» — звучит в голове высокий голос одной моей рыжей ипостаси, да, той самой социопатки.
«Рад за тебя. Рад за нас всех троих» — вторит ей рассудительный мужской голос.
Даша.
Знала, что так будет. Понимала, была готова. И всё равно, слова этого мужчины прозвучали как гром среди ясного неба. Мы ведь знакомы не вчера, и не неделю. Когда вчера утром мы рассчитывались с Тамарой Дмитриевной, когда уезжали из «Дальних огней» в моей голове все уложилось по полочкам. Не только эта неделя приключений, но и всё, что было до неё. Больше того, мне передались воспоминания Лены, всё, что она видела и делала в том странном лагере.
Да, я сразу видела во всех троих осколках одного человека, моего Максима. Потому и не могла разорваться между ними, обнимала Лену, понимала, что это Максим. Разговаривала с Димой и видела перед собой Лену. И ведь сейчас к моим чувствам добавилась любовь Лены к её мужскому воплощению, к
