запизделися.
* * *
Осень в этом году Владивосток радовала теплом. Тайфуны проходили то южнее, то севернее, лишь изредка задевая город «крыльями». Море прогрелось так, что в бухте, где стоял на якоре катер Сан Саныча, плавали огромные серо-прозрачные медузы. На одну такую, диаметром больше метра, Мамаев решил встать. Естественно, медуза не удержала восмидесятикилограмового мужика (да и не хотела) и лопнула. Мамаев потом долго отмывался от кисельно-желейной массы.
Сейчас он поедал хорошо приготовленный шашлык, почёсывал обожжённое стрекательными нитями тело - медуза оказалась не из безобидных - и слушал, как Кобелев вербует капитана.
- Ну, ты же видишь, Саша, что твориться в Датском королевстве. Наши руководители, даже если бы и хотели, не могут ни вздохнуть, ни пёрднуть в сторону зарубежных партнёров. А от нас требуют конкретной работы и, естественно, новых людей.
- Не, Слава, ну его нахуй. Я что-то разочаровался в нашем государстве. Жириновские всякие, Чубайсы... Ну их на хер. Да и ваши отцы-командиры... Довели страну до цугундера.
- Ехё ге догеги, Фафа, - с полным ртом мяса прошамкал Мамаев.
- Ну, так скоро уже... Давайте лучше выпьем. Отстань, Слава.
Они ещё выпили, и некоторое время предавались поглощению жаренной на углях свежайшей баранины, раз за разом опрокидывая в себя водочку, наливаемую в семидесятиграммовые рюмки из бутылки, стоявшей в ведёрке со льдом. В пластмассовом, правда, не в серебряном.
- Ты, Саша, не правильно понимаешь политику партии и правительства, но мы сейчас не об этом. Пусть каждый из нас останется при своей точке зрения. А ты, Вячеслав Иванович, не правильно ставишь задачу и расставляешь приоритеты.
Мамаев смачно цыкнул дырявым зубом и посмотрел на приоткрывшийся в изумлении рот Бабкина.
- Поясни, - «исполняя выпившего», проговорил Кобелев.
- Ой, да ладно тебе, Иваныч, придуриваться, - махнул на него ладонью Мамаев. – Ты всё в шпионов играешь, а люди бабки зарабатывают.
Мамаев с удивлением посмотрел сначала на капитана, а потом на Кобелева.
- У него и фамилия подходящая, Бабкин, - сказал он задумчиво.
Капитан непонимающе перевёл взгляд с Мамаева на Кобелева.
- Да ну вас! Вы, как кот Базилио с лисой Алисой. Подписывать всё равно ничего не буду. Что надо-то?!
- А контракт с зарубежной фирмой? – ухмыляясь, спросил Мамаев.
- Какой контракт? С какой фирмой?
- Судоходной.
- Чего? Какой-какой?
- Фирма базируется в Гонконге. Контракт капитана, цена пять тысяч долларов в месяц. Английский знаешь?
- И китайский, - задумчиво и тихо проговорил капитан. – Подзабыл было, да с китайскими туристами наблатыкался за год.
Он снова недоверчиво посмотрел сначала на одного, потом на другого «вербовщика».
- Что-то вы мягко стелете.
Мамаев, словно бы безразлично, пожал плечами и, снова «цыкнув» зубом, прополоскал рот водкой и проглотил. Кобелева передёрнуло. Капитан сглотнул вслед за Мамаевым и закашлялся.
Кобелев встал и пару раз стукнул капитана по спине.
- Да, ну тебя! – извернулся из-под его руки Бабкин. – Лёгкие выбьешь.
- Зуб сломал, - сказал Мамаев, нащупывая у себя во рту языком сломанный зуб. – Треснул, блять. Прямо вдоль. Вот, сука!
- Нехрен жадничать, - усмехнулся Кобелев. – Килограмма полтора сожрал.
- Да я б такого шашлыка и два сожрал. Вкусный! Ты его в чём мариновал?
- У меня сбор трав особый. С Кавказа ребята возят.
- Смотри, отравят, или наркоту подсыпят.
- Армяне... Вроде, не должны...
Капитан сидел задумчивый, явно что-то мозгуя.
- Надолго, контракт? – наконец спросил он. – И что делать надо?
* * *
Мамаев с Кобелевым приехали в часть спецназа ГРУ на служебном УАЗике по убитой «насмерть» дороге, разбитой военными грузовиками. После выпитого и съеденного обоих тошнило.
- Шашлык жалко, - простонал Мамаев, выползая из УАЗика.
- А водку с коньяком не жалко? – спросил Кобелев тоже устало.
- Водку нет, коньяк жалко. А всё ты... Коньяк хочу, коньяк...
- Так и не пил бы. Сейчас бы выпили...
- Ага... Оставил бы ты. А так, хоть попробовал этот ваш знаменитый «Коктебель». Ну и где тут ваш пипелац? О! Под понтонами, что ли?
Атомная глубоководная станция проекта 18510 стояла в бухте Халуай, замаскированная понтонным парком ПП-91, собранным в бухте площадкой длинной пятьдесят метров - по три в ширину и по семь в длину - с отверстием для рубки аппарата. Рубка маскировалась сетью МКТ-З[1] и со стороны казалась неким «секретным» контейнером. Кроме рубки на площадке шириной двадцать пять метров располагались и другие «секретные» объекты: ангары для «тритонов», насосные станции и контейнера с водолазным снаряжением. К площадке вел восьмидесятиметровый понтонный мост.
- Круто! – восхитился Мамаев. – Хорошо организованно, красиво.
- А, то... - не без гордости согласился Кобелев. – И зимой можно тренироваться. Я сюда на крещение приезжаю. В прорубь нырнуть. Ну, пошли уже.
- Искупаемся заодно.
- Не накупался ещё?
- Не-а, - жизнерадостно «некнул» Мамаев и засеменил вниз по деревянной лестнице к морскому береговому обрезу.
На берегу и на понтонах наблюдались одетые и полуодетые, в основном молодые, хорошо сложенные люди мужской наружности. В их действиях усматривался порядок и организация. На «новеньких» ни один из них внимания не заострял. Так, мазнут взглядом и продолжают заниматься своим делом.
- Тридцать три богатыря в чешуе, как жар горя, - с чего-то вдруг продекламировал Мамаев. – Ни разу тут не был. Хорошо тут у вас. Идиллия.
- Скажешь тоже, - смущаясь, выдавил Кобелев. – Двигай копытами. Не тормози.
Он обогнал «тормознувшего» на тропе Мамаева и первым вышел на береговое понтонное звено, отозвавшееся на его шаги гулким «бочечным» эхом.
Перед вертикально-овальным отверстием входа в рубку стоял часовой в лёгком зелёном с пятнами "балахоне" и с коротким автоматом, висящем на ремне через плечо.
Не дожидаясь подхода незнакомцев ближе трёх метров, часовой нажал «тревожную» кнопку и перехватил автомат левой рукой за цевьё. Буквально через мгновение из горизонтального люка жесткого титанового корпуса выглянул ствол автомата и голова дежурного офицера в чёрной "морской" пилотке. Голова прищурилась и, оценив обстановку, приказала:
- Пропусти.
Часовой вздёрнул АКСУ на плечо и нажал кнопку «отбой тревоги». Тревожный сигнал стих. Голова и автомат из люка исчезли.
Кобелев шагнул через комингс рубки первым и вскоре исчез в круглом люке аппарата. Мамаев переступил стальной порог осторожно и с ещё большей осторожностью заглянул в бездну подводной лодки. «Бездна» оказалась не очень глубокой.
Скользнув по вертикальному трапу, Мамаев осмотрел командирский отсек.
- «Тесновато»,
