Оно начало корчится темными волнами, но исчезать не спешило. Каким-то образом оно рассеивало значительную часть моего огня и даже пыталось его поглощать.
Я усилил давление. По пятну снова пошли волны, но теперь их сопровождали гребни из искр. Хаос защищался, но я почувствовал, что если поднажму, то тварь не выдержит и начнет разрушаться. Но это было уже не легко. Я начал чувствовать, как в районе диафрагмы возникает неприятный холодок. Должно быть это звоночек о том, что из меня вытекает много энергии. Но останавливаться я сейчас не могу, ослаблю давление и тварь от защиты может перейти к нападению. Злоба в ней так и кипит.
Я усилил напор, направляя огонь в монстра. Руки мои от потока нагрелись так, что, казалось они попали в кипяток. В тоже время в районе солнечного сплетения словно врос кусок льда, сковывая дыхание. Но я уже видел, что враг дрогнул. Вот прорвалась темная пленка, покрывающая волны и заискрило уже внутри амебы. Какофония звуков скакнула на порядок. Похоже монстр так закричал. Я надавил еще сильнее и тут тварь решила поменять тактику. Она попыталась убежать. Пятно, содрогаясь, поплыло прочь, рассыпаясь по дороге на десятки амеб поменьше, каждая из которых стремилась скорее покинуть зону поражения.
Я понял, что произойдет дальше. Эти твари расползутся по улицам, забьются в темные уголки и начнут расти, наполняя пространство своим ядом, призывая злобу и болезни.
Глубоко во мне что-то всколыхнулось. Я не позволю этому плодиться в МОЕЙ деревне! Вместо потока пламени из моих рук вылетела и расправилась сеть, которой я накрыл всю территорию, по которой разбежались кляксы. А потом по сети потекло пламя, разрезая и сжигая всю мерзость, которая посмела проникнуть на эту землю. Я на несколько секунд превратился в чистую ярость. Я почувствовал, как исчезает последнее темное пятно, а потом... Потом все чувство исчезли, словно кто-то повернул выключатель.
Очнулся от вони. Жуткой, проникающей сквозь спазматически сжавшиеся ноздри вони. Потом я услышал голос:
— Хорошо, что я догадался сварить еще зелья про запас, — говорил Кафка, продолжая заливать мне в рот вонючую жидкость. — Ты бы хоть предупредил, что собрался опять от истощения помирать. Я даже пульс нащупать не смог.
— И Вы холодный весь стали, прям как настоящий труп, — затараторила Фрея, которая укрывала меня одеялом, похоже уже третьим или четвертым по счету. Интересно, а откуда у нее познания о трупах?
Я попытался замычать, указывая что мне уже не настолько плохо, чтобы продолжать глотать эту гадость, но Кафка был настойчив и заставил пациента выпить все содержимое немаленькой кружки. По телу прошла теплая волна, растворяя сковавшую меня глыбу льда. Пришла легкость и... и икота. На этот раз "побочный эффект" был такой силы, что меня буквально подбрасывало. Я сел. Стало легче, но ненамного.
Рю! Ик! Ты не... Ик! Ты мо... Ик! — я пытался сказать. но не успевал, — Убрать... Ик! Икоту... Ик!
— Я попробую убрать побочный эффект в виде икоты, — понял мой позыв Кафка. — Когда мы пополним запасы трав, я поставлю несколько экспериментов и постараюсь доработать формулу зелья.
Фраза про эксперименты меня не порадовала. Испытывать свои разработки он на мне собирается. Других подходящих подопытных с драконьей кровью у него нет.
Я прислонился спиной к стене и начал ждать пока меня отпустит. Когда икота наконец прошла, я снова погрузился в пограничное состояние, чтобы посмотреть на последствие моей битвы. Пятна на улице больше не было, основную массу хаоса я выжег, но по территории были разбросаны темные фрагменты, создавая ощущение замусоренности. Опасности они уже не представляли, но энергетическую картинку заметно портили. К сожалению ни сил ни времени на тщательную чистку у меня уже не было.
Я вышел из транса и встал, откинув одеяла. Ноги держали, спасибо зелью, но все равно я ощущал заметную слабость. А еще голод. Я сейчас готов съесть не то что карпа. Мне акулы под соусом будет мало.
Глава 28 Помощь духов и погребальный костер
Похоже, что Кизото рассказали о произошедшем, а может она на всякий случай это сделала, но еды нам на ужин принесли много.
Я не стеснялся и начал есть. Точнее я начал жрать, а когда нажрался, то начал есть. Остановился только, когда стало трудно дышать от раздувшегося живота. Осадив сытость парой кружек зеленого чая, я положил себе на тарелку еще пару хороших кусков рыбы и риса.
Не забыл и про пряные травки. Макая пучок зелени в соус, я заметил среди травок листья огнеушки. Оказывается я ее уже съел. Но почему тогда я не услышал голоса домашних духов, как в прошлый раз?
Я специально разжевал пару красноватых листиков и прислушался. Голоса были, но звучали они еле-еле. При этом бормотание перемешивалось со звуками, напоминающими стоны.
Как я мог не подумать об этом. Маленькие духи уже пятый день держали оборону, сражаясь с пятном хаоса. Они устали и истощились. некоторые ранены, а кто-то может даже погиб. Я сижу сытый и довольный. Меня отпоили целебным (хотя и вонючим) снадобьем. А этим маленьким героям даже спасибо никто не сказал. А ведь это по моей вине к ним в дом ломилась эта мерзость.
— Сабуро, если тебе не трудно, — обратился я к парню, который выглядел уже не таким бледным, как утром, — можешь взять у соседей еще немного молока?
— А не надо никуда ходить, — ответила за него Фрея, — приходила Кайко и принесла молока и сыра для "раненого воина, которому нужно скорее поправляться".
Фрея с ужимками изобразила соседскую девушку, которая проявляла заботу о Сабуро. Сабуро нахмурился. Он поклялся защищать Фрею, но и Кайко в обиду давать тоже не хотел.
— Не обижайся, Сабуро, — перестав кривляться, сказала Фрея, — Кайко хорошая, просто такая смешная, когда говорит о тебе. Сразу видно, что... Хи-хи! Я сейчас принесу молоко, господин Дайнс...
Девочка выскользнула из-за стола, глядя на пыхтящего и отводящего глаза Сабуро. Меньше чем за минуту она вернулась с глиняным горшком, накрытым куском холстины и поставила его передо мной на столик.
— Сабуро, ты не против, если я возьму немного этого молока.
— Можете забирать все. Я, если честно, сыр люблю, а молоко не очень. Пью только, чтобы не обижать Кайко.
— Ну и отлично.
Я снял ткань, взял нож, проколол себе палец и выдавил в молоко пару капель крови. Потом
