class="p1">— Позднее обсудим. Улыбайся и делай вид, что очень счастлива. Все недовольные, при малейшем подозрении, подлежат изгнанию из бункера.
Я мельком пробежалась глазами по лицам, окружающих нас людей. Действительно, все они вымучивали из себя улыбки и непрестанно кивали, приветствуя друг друга.
— Теперь мы — одна большая семья. Улыбайся, мать твою, — Костя больно сжал мою руку.
Только сейчас я поняла, что ситуация действительно очень серьёзная. На поверхности намечается нечто страшное. Не просто так богатейшие люди страны побросали свои дела и отправились в монастырь. Теперь понятно, почему это проклятое место выглядит как неприступная крепость. Не удивлюсь, если в высоких башенках прячутся снайперы, а в кустах засели партизаны.
Отличная идея спрятать бункер судного дня в доме призрения для списанных женщин. Мужчинам здесь без особого пропуска находиться запрещено под страхом смерти. Да и кто добровольно сюда поедет? Грустное, богом забытое место, заполненное стонами живых мертвецов.
— Проходи, — Костя пропустил меня вперёд.
Комнаты, в отличие от общих помещений, оказались достаточно скромными и больше напоминали купе поезда.
— Нам повезло. Здесь десять квадратных метров. Для пар без младенцев обычно выделяют пятиметровые комнаты с удобствами на блок.
— Ты серьёзно? Не могу поверить, что богатенкие буратинки, привыкшие жить в особняках, согласятся хоть ночь провести в этом склепе.
— Не ночь. И не год. Никто не знает, когда на поверхности станет безопасно. Зато теперь ты понимаешь, почему нужно улыбаться. Власти бояться конфликтов, ссор, революции, в конце концов. Мы должны делать вид, что очень благодарны им за заботу и счастливы быть здесь. Поняла?
Я кивнула.
— Умница. Теперь ты понимаешь, почему я не боялся разоблачения? — он криво улыбнулся и достал из сумки большую бутылку виски. — Сбылась мечта всех женщин на планете. В бункере запрещены любые формы насилия. Нельзя ругаться, драться, принуждать к сексу, даже повышать голос. Оскорблять, говорить неприятные вещи, неприлично выражаться. У нас здесь идеальная утопия, в которой все любят друг друга и сияют от счастья.
— Ты серьёзно? Люди не смогут сдержаться. Особенно в таких условиях, — я села на жёсткий матрас единственной кровати в комнате.
— На то и расчёт. Эмоциональность, злость, агрессивность — обычные человеческие качества в нормальных условиях, но нам придётся жить без солнечного света годами. Люди, склонные к конфликтам и не умеющие держать себя в руках, признаны опасными для нового общества. Теперь ты понимаешь меня?
Нет! Я вообще ничего не понимаю. Голова идёт кругом и поясницу тянет. Ещё несколько часов назад мы были в доме отдыха для простых смертных, я считала Костю чуть ли не врагом, совсем запуталась и творила не пойми что. А теперь? Мы сидим под землёй в конуре без окон с крошечным санузлом и ждём начала…
Горн? А вслед за ним гимн страны.
— Встань. Когда играет гимн, ты должна всегда стоять. Даже если умирать будешь — всё равно вставай.
— Нас никто не видит.
— Не имеет значения. Пошли.
Как только музыка затихла, Костя вытащил меня из комнаты в коридор.
Эпилог
— Дорогие братья и сёстры. Да, теперь мы не просто сограждане, а почти родственники. Последняя и единственная надежда человечества. Поприветствуйте друг друга, — бурные аплодисменты исполнили приказ неизвестного мужчины, который говорил с нами через огромный экран на стене. — Мы сохраним и преумножим для наших потомков останки былой цивилизации. Компьютеры, вакцины, предметы искусства. Бункер полностью автономен и способен обеспечить жизнедеятельность людей сотни лет. Да, еда будет не такой вкусной, а кровати недостаточно мягкими. Это наша жертва будущему.
Снова аплодисменты и натянутые улыбки.
— У меня для вас есть хорошая новость. Наши учёные не теряли время даром — вокруг монастыря сооружён защитный экран. Прямо над нами продолжают жить люди. Дети, беременные, пожилые и почти умирающие, а также те, кто не успел спастись в судный день. Не хороните ваших друзей и родственников. Они живы и будут жить.
Какой цинизм и пафос! Я долго не могла понять, зачем неугодных обществу девушек отправляли в монастырь. От беременной в работе мало проку, а с детьми и того меньше. Теперь всё ясно. Им нужно проверить, насколько эффективно работает экран и решить, безопасно ли подниматься на поверхность. Умирающие в подвале старушки и новорожденные младенцы — отличная лакмусовая бумажка. За ними будут наблюдать, фиксировать показатели их здоровья и, если всё будет хорошо, через несколько месяцев всем нам позволят покинуть бункер.
В монастыре есть коровы, куры, запасы семян, сады и ещё куча всего. Он обеспечивает сам себя полностью. Бонусом фертильные девушки и крепкая рабочая сила из пожилых женщин, привыкших подчиняться. При таких условиях проще смириться со спартанскими условиями проживания.
Голос с экрана продолжил вещать что-то вдохновляющее, но я уже не слушала его. Поясницу схватывает так, что терпеть сложно. Почти невозможно. Пришлось повиснуть на Косте. Как хорошо, что он вернулся! Не знаю, что происходит там, наверху, но наша встреча изменила мою жизнь и жизнь моих детей. Рай, бункер, отрезанный палец, монастырь, мотель… Всё это было не зря.
— Ты в порядке? — Костя много раз поглядывал на меня с беспокойством, но заговорил только тогда, когда трансляция закончилась и все начали расходиться.
— Да, наверное. Стоять тяжело, — я, несмотря ни на что, продолжала улыбаться.
— Хочешь полежать?
— Нет. Хочу осмотреть наш новый дом.
Мне почему-то не верилось в обещание вернуться на поверхность через несколько месяцев. Я думаю, никто из находящихся в бункере в это не верит. Их лица — красноречивей слов и улыбок. У мужчин в глазах нет отражения надежды, только тоска и негодование. О, да! Их не спросили. Наверное, впервые в жизни.
Властители страны, элита, легендарный Платиновый список сейчас пребывал в смятении. У них больше не будет прислуги, безграничной власти, вечно покорной жены. Никаких яхт, роскошных отелей, пляжей с белым песком. Только крошечные комнатушки, душ над унитазом и с каждым годом всё больше тускнеющая позолота в оформлении интерьеров бункера.
— Ты говорил, мы здесь на годы.
— Да, — Костя остановился и прижал меня к себе.
— Значит, тот мужчина нас обманул?
— Он никогда не обманывает и никогда не ошибается, но иногда он забывает о том, что говорил. Напоминать ему об этом — дурной тон.
— Мы умрём в этом бункере, верно?
— Может быть.
— Я рада.
Костя посмотрел на меня с удивлением.
— Рада?
— Ну конечно. Если можно будет подняться на поверхность — всё вернётся на круги своя. И станет даже хуже. На территории монастыря могут жить десятки тысяч людей, мужчинам очень скоро захочется заполнить его наследниками как
