не похожи друг на друга. Их телосложение отличается ― Райан слишком стройный, а Бастен слишком мощный, чтобы иметь общую кровь, ― но у них есть что-то общее, чему я не могу дать название. И тут меня осеняет: они как драгоценные камни, добытые из одной каменоломни, только Бастен с его дикой гривой волос и грязным лицом ― необработанный камень, естественный и грубый. Райан же отшлифован и отполирован, как драгоценные камни, сверкающие в украшениях его семьи.
Когда Райан наконец обращается ко мне, я настолько дезориентирована, что у меня кружится голова.
― Леди Сабина. Добро пожаловать в Дюрен. Рады видеть вас и ваших… друзей. ― Он приветствует птиц и насекомых игривым тоном, который кажется насмешливым. ― Вижу, слухи о вашем даре не были преувеличены.
Пытаясь вернуть себе самообладание, я держу голову высоко поднятой, хотя сердце колотится.
― Все верно, лорд Райан. И, полагаю, что слухи о том, что вы не поцелованы богом, тоже не преувеличены?
Несмотря на то, что я произношу это как оскорбление, он смеется и хлопает в ладоши, как будто я доставила ему удовольствие.
― Могу я помочь тебе спуститься?
Я нерешительно смотрю на его протянутую руку. Это как-то неправильно. Бастен всегда помогал мне спуститься. Мое тело привыкло подчиняться его грубой и крепкой хватке, когда он без усилий спускает меня на землю. На секунду мое сердце снова разрывается на части, вскрывая только начавшие затягиваться свежие раны.
Ненадолго зажмуриваю глаза. Я не позволю им видеть, как я плачу. Они не заслуживают моих слез.
Я заставляю себя улыбнуться и громко говорю:
― После последних нескольких недель мне было бы приятно, если бы мне помог джентльмен.
На губах лорда Райана появляется улыбка, и он бросает взгляд через плечо на Бастена.
― Слышал, ты, животное? Конечно, слышал. Не завоевал ни одной поклонницы во время поездки, не так ли?
Бастен лишь хмурится, глядя в небо, и делает вид, что не слышит.
Я делаю вдох, прежде чем протянуть свою руку лорду Райану. Его ладонь не покрыта грязью, как у Бастена, но она мозолистая. Гусь, сидевший на спине Мист, взлетает, как и мотылек на моем бедре, который будет раздавлен, когда я спущусь с лошади, но остальные животные остаются. Сильные пальцы Райана смыкаются на моих, и он с контролируемой грацией спускает меня ― все еще укрытую птицами и мотыльками ― с лошади.
Он указывает на слугу, стоящего у подножия лестницы и держащего в руках сложенный бархатный плащ. С язвительной улыбкой он говорит:
― Я собирался выйти, как герой, и предложить плащ, чтобы прикрыть твое тело, но вижу, ты сама справилась с этим. ― Его темные глаза вспыхивают, когда он оценивает каждого из моих крылатых друзей. ― Скоро ты узнаешь, что в Дюрене ничто не распространяется быстрее, чем сплетни. Люди уже называют тебя Крылатой Леди и говорят о том, как ты использовала свой дар, чтобы высмеять мои правила.
Его откровенность нервирует и, честно говоря, вызывает подозрения.
Я смотрю на него с вызовом:
― Такие правила созданы для того, чтобы над ними насмехались.
На его губах появляется загадочная улыбка.
― Ты ненавидишь меня, естественно. Я не ожидал меньшего. Но ты должна знать, что эта поездка была не для того, чтобы унизить тебя, миледи. Бессмертная Солена исповедовала добродетель наших естественных состояний. Ее знаменитая поездка была призвана продемонстрировать святость брака, когда мы вступаем в него такими, какие мы есть, а не скрытыми за костюмами. Моим желанием было, чтобы мы с тобой встретились на самом базовом уровне. Просто мужчина и женщина.
Боги, этот человек красноречив. Он почти заставил меня поверить в его чушь.
― Хм, ― спокойно говорю я. ― Тогда почему ты не голый?
Его улыбка становится шире, и я понимаю, что попала в одну из его ловушек.
― Так не терпится? Уже скоро, миледи. А я-то думал, что ты целомудрена.
Его глаза дразняще сверкают.
― Нет… Я не это имела в виду… ― лепечу я.
Он только шире ухмыляется.
Вопреки себе ― несмотря на ад, через который этот человек только что заставил меня пройти, ― я почти оценила его юмор. Потому что, черт побери, мне сейчас не помешал бы кто-то еще, кто посмеялся бы над безнадежностью моей ситуации.
― Я приму этот плащ, ― жестко говорю я, поворачиваясь к слуге, который выходит вперед по взмаху руки Райана.
Сначала я нежно прикасаюсь к каждой из десятков птиц и насекомых, которые покинули лес, чтобы помочь мне в пути.
Улетайте, друзья мои. Я благодарна вам. Спасибо вам. Спасибо.
Почти одновременно, животные взмывают в воздух. Облако хлопающих крыльев поднимается в небо, как дым из трубы над шпилями Сорша-Холла. Райан делает едва заметный шаг вправо, загораживая от взглядов толпы мою короткую вспышку наготы.
Как чертовски заботливо.
Слуга накидывает мне на плечи плащ, и еще до того, как я его полностью закрепляю, Райан прижимает одну руку к моей спине и указывает на лестницу.
― Итак, Сабина, тебе выпала сомнительная честь познакомиться с моей семьей. Мой отец не смог присутствовать, чтобы встретить тебя, но вы познакомитесь с ним позже.
Он представляет мне женщину примерно моего возраста, с искусно нарисованными линиями фей на открытой коже и волосами цвета вороного крыла, уложенными в искусную бессмертную корону. ― Это леди Руна Валверэй, моя кузина. Женщина дарит мне улыбку, которая выглядит теплой, но ощущается жестокой. Далее мы подходим к паре средних лет, окутанной экзотическими духами. ― Это лорд Гидеон, мой дядя, и его жена, леди Солвиг. А эта великая женщина ― моя бабушка, леди Элеонора Валверэй.
Пожилая женщина одета в тончайшее платье из вуали с преувеличенно асимметричным подолом. Его бабушка протягивает руку и хватает мою. Неужели эта смертельная хватка должна быть рукопожатием? Ее глаза затуманены катарактой. Ее уши, как я с потрясением замечаю, изуродованы годами связывания, чтобы достичь формы фей, хотя от этих усилий на них остались
