Асю восемь дней не видел!
– Пойду разузнаю, как там дела! – Дашка, вдруг встрепенувшись, быстро выбирается из машины.
Открыв окно, кричу ей в спину:
– Там всех выгоняют!
Она оборачивается и улыбается так, словно я сморозил какую-то глупость. Типа я недооцениваю Дашку и её характер.
– Её точно не выгонят, – уверенно заявляет Тёмыч, подтверждая мои мысли.
Разворачиваюсь и внимательно смотрю на Соболева. Он изменился. Так же, как и все мы.
– Сейчас, когда мы одни, ты можешь сказать, что тебе нужно.
Артём вопросительно поднимает одну бровь.
– А мне должно быть что-то нужно?
– Ну да. Чё вы лезете к нам со своей дружбой?
– Потому что мы друзья! – тут же отрезает он. – Несмотря на то, что в школе ты и я не особо долго дружили, я всё равно считаю тебя другом. И братом. А Дашка с Асей вообще уже целую вечность подруги. Я очень сильно люблю свою жену, поэтому я здесь.
Странно, но, кажется, он говорит искренне. Даже сейчас, когда Дашки здесь нет.
– Тимур тоже хочет с тобой увидеться, – продолжает Артём. – И он до умопомрачения влюблён в свою жену, так что опасаться тебе нечего.
Да уж, конечно…
Мою кислую мину Тёмыч сразу замечает и добродушно толкает в плечо.
– Да ладно тебе, бро! Хочешь, я поклянусь, что он даже не посмотрит на Аську с каким-то двусмысленным подтекстом?
– На крови клясться будешь? – усмехаюсь.
Артём расплывается в улыбке.
– На ней, конечно. Тогда клятва будет самой настоящей.
Машинально разглядываю свою ладонь. Там шрам от той школьной клятвы. С годами это стало казаться такой глупостью. Но всё же… Иногда я мысленно возвращаюсь в то время, когда встретил братьев Соболевых в Америке.
Они мне помогли. Стали моими друзьями. И ничего не просили взамен. Разве что хранить тайну об их отце – домашнем тиране. И если бы не странная влюблённость Тимура в Асю…
Мы довольно долго молчим. Подъезжает ещё одна машина. Моя тёща и бывший директор нашего пансиона. Теперь он её муж.
Выбираемся из тачки, здороваемся. Между Артёмом и приехавшей парой завязывается разговор, а я нетерпеливо хватаю букет с заднего сиденья и перемещаюсь во двор роддома.
Как раз в этот момент из его дверей выходит Дашка.
– Она уже идёт! – заявляет, сияя от улыбки.
Ася. Она идёт. С нашей малышкой.
Душу переполняет трепетом от скорой встречи. Поднимаюсь по ступенькам. Обернувшись, вижу, что Татьяна Геннадьевна идёт за мной следом.
Наши отношения стали намного лучше. Иногда я даже зову её мамой. А она, обращаясь ко мне, говорит «сын».
Директор достаёт из машины надувные шары, и они с Артёмом тоже подходят ко входу.
Я осматриваю нашу небольшую компанию. Ася обрадуется, увидев Дашку. И тому, что я терплю присутствие Артёма. Вдруг возникает мысль, что, возможно, нам действительно стоит поддерживать дружеские отношения. И даже с Тимуром увидеться…
Иногда, очень редко, но мне всё же не хватает Соболевых. Особенно Тима. Он заряжал меня своей дикой энергией. Мне это нравилось.
Двери распахиваются, и я наконец-то вижу Асю. Подбегаю к ней, сжимаю в объятьях. Такая худенькая… Привёз её сюда с огромным пузом, а теперь его нет, и остались только огромные глаза на усталом худом личике.
На секунду она зарывается носом в ворот моей куртки. Кажется, всхлипывает. Прижав одной рукой Асю к себе ещё плотнее, с извиняющимся видом протягиваю вторую к свёртку в руках акушера. Не могу оторваться от жены и очень хочу подержать дочку. Одновременно.
Он бережно отдаёт мне свёрток. Ася поднимает взгляд к моему лицу, а потом смотрит на спящую дочку. Шепчу севшим от волнения голосом:
– Такая маленькая… И на тебя похожа.
В груди буквально жжёт от значимости этого момента. Уникальности. Никогда прежде ничего подобного со мной не происходило.
Мои родители не дожили до этого события. И от этого тоже горит в моей груди.
Нас все поздравляют. Вообще-то, поздравительные возгласы и счастливые всхлипывания начали звучать с самого появления Аси. Но эти звуки только сейчас проникают в сознание, ведь до этого я слышал лишь стук собственного сердца.
Целую Асю в губы. Шепчу слова любви. Потом невесомо касаюсь крошечного носика дочки.
– Ну привет, Елизавета, – говорю с улыбкой.
Так звали мою маму. Ася настояла на этом имени, как только мы узнали, что у нас будет девочка.
– Так хочу домой!.. – Ася снова прижимается ко мне, высвободившись из долгих объятий своей матери.
– Я тоже, – киваю.
Мы идём к машине, я помогаю Асе устроиться в кресле и отдаю ей Лизу. Наша дочка сладко спит.
– Но вряд ли мы сможем побыть сейчас лишь втроём, – говорю своей жене, загадочно улыбаясь.
– Почему? – Ася тоже улыбается.
– Ну-у… У нас ведь будут гости. Твоя мама с мужем и… – кошусь на Артёма с Дашей, которые стоят возле своей машины.
Жена прослеживает мой взгляд. Удивлённо вскидывает брови.
– Ты пригласил их к нам? Их обоих?
– Ещё нет… Но если ты против…
Она цепляется за мою руку и с благодарностью шепчет:
– Я очень хочу побыть с тобой и Лизой наедине, но совсем не против гостей!
– Хорошо. Тогда я их приглашу.
Самодовольно улыбаюсь, потому что удивил свою жену. Удивил и осчастливил. Что может быть лучше?
Прижимаюсь к её губам.
– Спасибо за дочку, Ася!
Кажется, говорят что-то подобное?..
Но я благодарен ей не только за Лизу. За свою жизнь, в которой мы вместе. За семью, которую она мне дала.
– Спасибо за то, что ты у нас есть, – отзывается Ася и целует меня в ответ.
А потом я всё-таки приглашаю Дашу и Тёмыча к нам.
Чуть позже мы и с Тимуром увидимся. И я буквально переобуюсь в полёте, поняв, как сильно он любит свою жену.
Когда-то моя одноклассница Даша Рязанова, ныне Соболева, сказала: «Я уверена, что мы всегда будем где-то очень близко друг к другу».
Что ж… Она не ошиблась!
