Ткнувшись лбом в плечо киллера, Савелий сбросил прибор с головы и наткнулся взглядом на лицо противника, искаженное злобой и ненавистью.
Киллер решил схитрить и сделал вид, что устал. Он вырвал свои руки из рук Бешеного, уперся одной рукой ему в подбородок, а другой потянулся к ноге за стилетом. Пока Савелий отводил его руку от лица, пока пытался заломить ее за спину, киллер успел достать клинок и спрятать его в рукаве, выжидая, когда окажется в удобном для удара положении.
Уткнув соперника лицом в землю, Бешеный прижал его заломленную руку к спине.
— Сдаюсь! — прохрипел Калигула.
— Вставай! — приказал Савелий.
Затем, не выпуская его руки, он встал сам и стал помогать подняться Калигуле.
В этот момент Калигула и нанес свой жалящий удар: не глядя, наотмашь, он ударил своим стилетом вверх, нацелив его точно в пах Савелию.
Если бы не сверхъестественная реакция Бешеного, то он валялся бы на земле и корчился от боли. За миг до удара он «услышал» мысли врага и, мгновенно оценив опасную для себя ситуацию, поступил совсем неадекватно. Он отпустил руку противника и одновременно резко упал навзничь. Стилет чиркнул по его бедру, прорвав резину гидрокостюма и слегка оцарапав кожу.
По инерции упав на живот, Калигула быстро вывернулся и вновь кинулся на Бешеного, размахивая клинком и стараясь попасть стилетом ему в горло. Он наносил удар за ударом, но всякий раз Савелий с легкостью блокировал их, отбивая его руку. Они катались по земле; ни одному не удавалось встать на ноги: один постоянно нападал, другой все время защищался.
Наконец Бешеный сумел улучить момент, чтобы, используя инерцию движения тела противника, ткнуться обеими ногами в Калигулу и перебросить его через себя. Тот грохнулся с размаху спиной о землю. Савелий быстро вскочил и ударом ноги выбил из руки киллера смертоносное жало.
Бешеный органически ненавидел нечестную борьбу и пошел в атаку так, как будто у него открылось еще десять запасных дыханий.
Он наносил удар за ударом; Калигула не успевал отбивать их все, какую-то часть ударов он пропускал и из-за этого постепенно терял силу. Киллер отступал.
Наконец Бешеный почувствовал, что его соперник сдает. Собрав всю свою энергию и волю к победе, Савелий нанес Калигуле сокрушительный удар ногой в грудь. Тот попытался противопоставить удару блок из скрещенных рук, но удар был настолько силен, что его руки вмяло ему в грудь и он отлетел на несколько шагов назад.
В пылу поединка Бешеному было не до осмотра местности. Тем более в этой мгле, когда противник виделся лишь неясным темным силуэтом. Поэтому, когда после удара Калигула отлетел назад, он оказался на краю глубокого обрыва, чего Савелий совсем не хотел. Киллер пытался удержать равновесие, сделав шаг вперед, но его по инерции все еще тянуло назад, и он оступился; его плечи уже висели над обрывом, ноги сорвались с камня, который оказался под ними, и киллер опрокинулся спиной в пропасть.
— А-а-а! — пронесся над островом рев киллера. — А-а-а… — далеким эхом отозвались горы.
За эхом, словно пытаясь догнать его, послышался шум осыпающихся камней. Затем все стихло. Савелий осторожно подошел к краю обрыва и посмотрел вниз: во тьме пропасти ничего не было видно. Тогда он поднял небольшой камень и бросил его вниз. Звук удара о землю раздался через несколько секунд, и Савелий понял, что у его соперника никаких шансов уцелеть после такого падения не было.
«Туда тебе и дорога… — подумал Бешеный, — жаль, конечно, что генералу подарка не получилось, но я старался…»
Он пошел прочь от обрыва. Нужно было вернуться к Наталье и возвращаться на теплоход.
Когда они спустились с горы и отошли на катере от берега, над островом потихоньку начало сереть небо. Настал час рассвета.
За спиной Бешеного, на корме катера, сидела та, чья спасенная жизнь была настоящим подарком и ее родителям, и ее детям, и конечно же всем тем, кто пришел ей на помощь и спас не только ее, но и ее детей…
Наталья сидела тихая, молчаливая, и впервые за все ее сознательные годы ей пришло в голову, что ее жизнь, как и жизнь любого человека, настолько хрупка и конечна, что нужно радоваться каждому прожитому дню, даже часу. Впервые она ругала не кого-то, а саму себя… Ей искренне было жаль своего мужа и своих погибших приятелей, к которым она была столь несправедлива при жизни. Дав себе слово позаботиться об их детях, Наташа горько, по-бабьи, расплакалась.
Савелий вел катер, не обращая внимания на то, что творилось за его спиной. Он ни о чем не думал, он просто был доволен тем, что все так удачно кончилось…
Эпилог Услышав номер телефона, который продиктовал ему Бешеный, генерал Богомолов почти не удивился, убедившись в том, что захват заложников на теплоходе в районе далеких Багамских островов спланировал и пытался осуществить их старый с Савелием знакомец Аркадий Романович Велихов. Генерал распорядился немедленно ехать к банкиру домой и задержать его.
Оперативники ФСБ немедленно выехали к Велихову. До этого они связались со своим коллегой, который вел наблюдение за окнами и подъездом банкира, и тот подтвердил, что «объект» на месте. Но, когда они позвонили в дверь его квартиры, им никто не открыл. Пришлось вызывать понятых и ломать входную дверь.
Однако квартира оказалась абсолютно пустой. Велихов бесследно исчез…
Когда Калигула не позвонил Велихову в назначенное заранее время, банкир понял, что на корабле произошло нечто такое, чему не смог противостоять даже такой высокий профессионал, как его суперкиллер. Он встревожился: во-первых, о новом переводе денег можно было забыть — следующий сеанс возможно было провести только через несколько часов, но банкир понимал, что столько времени даже Калигула не сможет продержаться.
Во-вторых, Велихов не исключал, что дочь президента каким-либо образом смогла выскользнуть из рук киллера и об этом уже узнали те, кого они с Калигулой шантажировали.
И наконец, в-третьих, группа киллера просто могла быть уничтожена.
При всех этих трех вариантах у него оставался только один выход: как можно быстрее исчезнуть из страны. Велихов был уверен, что рано или поздно об его участии в захвате теплохода станет известно российским спецслужбам и этого будет достаточно, чтобы он надолго оказался за решеткой.
Но Аркадий Романович был человеком весьма предусмотрительным. Те двести миллионов, которые он уже успел получить, вполне могли компенсировать его поражение. А потому он окончательно решил дать деру. Надев парик и прихватив заранее приготовленный загранпаспорт с аргентинской визой — там наряду с фотографией его измененной внешности фигурировала совсем другая фамилия, — Велихов поднялся на чердак своего дома, прошел по нему и вышел на улицу через два подъезда от своего. Приставленный для наблюдения за ним офицер ФСБ так и не смог заметить, когда же банкир вышел из дому. Велихов поймал такси.
— В «Шереметьево-2»! — приказал он шоферу. — Даю сто долларов, если довезешь за тридцать минут.
