Всё слишком далеко зашло! С Грозом, с Тимом, с отцом...
С папой я почти не разговариваю – мы в ссоре. На днях я обвинила его в том, что он без моего ведома посвятил во всё Тима. Отец промолчал. Просто промолчал, и всё. А сам Тимофей упорно делает вид, что мы по-прежнему встречаемся. То за руку возьмёт, то поцеловать при всех пытается. И каждый день после уроков рвётся меня провожать. Ещё эта вечеринка дурацкая, на которую я не готова идти...
Ну а Грозный... Егор никак себя не проявляет.
С нашего возвращения со сборов прошло уже пять дней, и я... Я испытываю двойственные чувства. С одной стороны – хорошо, что Егора нет в моей жизни. Он не требует от меня флешки, которая теперь всё равно у отца. Он не преследует меня, а значит, не навредит Тимофею. Но с другой стороны... мне трудно дышать. Словно на грудь давит огромный камень.
Я беспокоюсь за Егора. Думаю о нём постоянно. Он мне снится...
– Столярова, где летаем?! – рявкает Мамаева – учитель химии и та ещё грымза. – К доске иди!
Поспешно вскакиваю и выхожу к доске. Мамаева гоняет меня по теме прошлого урока, потом выводит красивую тройку в журнале. Зашибись!
– К следующему готовься лучше, может, сможешь исправить, – язвительно говорит она, отправляя меня на место.
Когда иду по ряду, натыкаюсь на внимательный и даже изучающий взгляд Дамира. Разглядываю его в ответ. Эти татуировки на руках и шее, разгильдяйский видок, непробиваемая самоуверенность – всё это очень напоминают мне о Егоре. Дамир почему-то кажется выходцем именно из его компании. Но такого же быть не может, верно?
Остаток урока я старательно игнорирую Тимофея, а потом сбегаю домой, забыв даже про тренировку по чирлидингу. Я зачем-то согласилась стать членом команды, которую возглавляет Ева.
Хотя я знаю, почему согласилась. Сейчас мне особенно остро не хватает подруг. И нормальной жизни, спокойной и беззаботной. Неделя, проведённая в начале июня на даче Грозных, перевернула мой мир с ног на голову. И я уже не знаю, как это: ничего, никого и ни за кого не бояться. Даже сейчас, шагая к своей многоэтажке, невольно оборачиваюсь, снова почувствовав чьё-то пристальное внимание.
Это началось пару дней назад. Сначала я заметила машину, которую прежде возле подъезда никогда не видела. Потом эта машина плавно катилась за мной, когда я шла в школу. И была неподалёку, когда я вчера выходила из школы после тренировки.
Может быть, я уже с ума схожу?!
Чёрная, полностью тонированная иномарка с госномером три единицы пугает меня до мурашек. До оцепенения. А я даже отцу об этом сказать боюсь.
И так втянула его во всё это по самое не хочу. Вдруг станет ещё хуже? Вдруг папа отдаст флешку полиции (ну или кому там следует отдавать подобные улики)? Что в таком случае предпримет Грозный-старший? Что станет с нами? И как он поступит с Юлианой?
Сестра, кстати, со мной не разговаривает. Обиделась. Обвинила в предательстве. В последний наш разговор я снова защищала Егора и умоляла её повлиять на мужа, чтобы тот рассказал сыну о матери.
Мой отец, конечно, прав – мы не имеем отношения к трагедии с мамой Егора. И не нам об этом говорить. Но у меня на душе всё равно мерзко оттого, что я не рассказала ему сразу обо всём. Что выбрала безопасность сестры, которая теперь на меня ещё и обижается.
Господи... Дай мне немного передышки, а?
Однако передышка – это явно непозволительная роскошь для меня. И в субботу всё становится ещё интереснее...
* * *
Сразу после утренней тренировки все члены футбольной команды и команды по чирлидингу собираются вместе и бурно обсуждают предстоящую вечеринку в доме Фора.
Его отец – госчиновник, мать – домохозяйка. Сейчас они вроде бы уехали куда-то на отдых. В общем, дом свободен, как небрежно бросил наш Четвёртый. Ну или Макар Корнилов – это если по паспорту.
Он покидает нас первым, когда за ним приезжает машина с личным водителем.
А Евы с Дамиром вообще не было. Они повздорили во время тренировки и оба ушли. Парни предположили, что Дамир гульнул от Евы, и именно это стало причиной их ссоры. А я не хочу лезть в это. Тим, кажется, тоже. Хотя я вижу, как его накрывает из-за сестры.
Уверена, что я одна это замечаю. И мне кажется, что я одна в курсе, что примерно год назад Тим дал себе обещание, что не будет вмешиваться в её жизнь. Они сильно поругались тогда. Ева заявила, что некоторые парни подкатывают к ней, только чтобы угодить Тимофею. И что она устала быть в его тени. Устала от грёбаного футбола и от того, что все так носятся с командой – Ева выразилась именно так. И Тим принял решение больше к ней не лезть. Перестал ждать её одобрения, радости за его успехи, поддержки на матчах. Вообще больше ничего от неё не ждал.
Его и тогда ломало. Но рядом со мной он забывался. Мы тогда только начали встречаться. Конфетно-букетный период, романтика...
Как же давно это было! Так давно, что сейчас кажется ненастоящим.
Невольно тяжело вздыхаю, предавшись воспоминаниям. Тим хватает меня за руку и переплетает наши пальцы.
Сегодня Тиму удалось напроситься в сопровождающие. Мы медленно бредём в сторону моего дома. Пытаюсь мягко забрать руку. Не выходит.
– Тим...
– Ну дай мне хоть пять секунд, а? – с иронией в голосе произносит парень и подносит тыльную сторону моей ладони к своим губам. Нежно целует, потом с шумом втягивает носом воздух так, словно решил меня понюхать. – Ммм... От тебя клубничкой пахнет.
Точно... Нюхает. Бормочу себе под нос:
– Это гель для душа.
Мы оба останавливаемся. Сбросив спортивную сумку на асфальт, Тим поворачивается ко мне лицом. В его глазах пляшут весёлые искры.
– Ты ведь пойдёшь на вечеринку, малыш?
– Не очень хочу, – отвечаю честно.
