что снял, когда Вика меня намочила. На ней еще видны следы влаги. Конечно же сразу узнаю антураж. Только что с этой гребаной дачи вернулся. Но дальше все гораздо хуже. Я и Вика. В кровати, почти голые.
— Что это? — цежу, удерживая ругательства. Еще рано. Потом сорвусь. Пока нужно вытащить из него как можно больше.
— А это то, что сегодня получила Яна. Что ее очень сильно расстроило. Поэтому и уехала со мной. Ну а я уж помогу ей пережить твое предательство.
Вот теперь всю соль подставы ощущаю в полной мере. Тварь Вика и мой брат сговорились. И пока я там, в грязном подполе, ремонтировал сорванные трубы, они воплощали свой план. Мне плевать, как именно они спелись. Кто кого уговорил. И что кому обещал. Единственное, что меня волнует — моя девочка. Что Яна почувствовала, когда увидела эти снимки? Сейчас даже не помню, когда они были сделаны. А вот где — не забыл. В квартире бывшей. Идиот! Какого черта я позволил ей нас снимать? Не выдрал из ее рук телефон? Не разбил нафиг об стену?
Мозг судорожно анализирует информацию. Яна поверила или нет? Если уехала с братом, значит, поверила? Ну нет, не могла она! Я же каждым своим вздохом, каждым действием доказывал, что люблю ее. Что никто мне больше не нужен. Внимательней рассматриваю фотографии, преодолевая ощущение брезгливости, которое они вызывают. Сейчас у меня немного другая прическа. И вообще, на снимках я года на два моложе. Хотя изменений во внешности, конечно, минимум.
— Не ври мне, Яна не могла поверить в эту чушь, — цежу презрительно, пытаясь убедить, скорее, себя, а не его.
— Зря ты так думаешь, брат, — последнее слово Ромка произносит с особенным удовольствием. Явно наслаждается, задевая меня. И это помогает хоть немного взять себя в руки. Мне нужна холодная голова на плечах. Я должен найти выход. А сначала, найти их. Понять, куда он ее увез? Не обращать внимание на его попытки вывести меня из себя: — Ревность туманит голову даже самым умным. Но не переживай! Я ее утешу, — и вот здесь моя и так никудышняя выдержка снова летит к чертям!
— Тронешь ее, и тебе конец! — произношу ледяным тоном. Переживая внутри гребаный апокалипсис.
— Уже тронул. И моя невеста была не против, — весело говорит он. И на мой телефон опять прилетает сообщение. Чувствую, как дрожат пальцы, когда открываю его. Моя Яна лежит в разобранной кровати на животе, обнимая подушку. Прекрасно знаю, что она любит так спать. Шоколадные пряди разметались по простыне. Одеяло укрывает бедра и часть спины. Обнаженные плечи открыты. Ее ножка выглядывает из под одеяла.
— Это фото из твоего архива? — выдавливаю я. Хотя почти не сомневаюсь, что снимки настоящие. Но нельзя позволить ему себя растоптать. Я должен как-то справиться с яростью и страхом за Яну, от которых уже мало что соображаю. Соскрести остатки мозгов и найти выход. — Вы жили вместе. У тебя таких наверняка полно.
— Не веришь? — усмехается Ромка. — Ладно, сейчас включу фейстайм. Смотри, — он подключается и водит камерой по комнате. Место не узнаю, машинально пытаюсь запомнить детали. Но потом камера фокусируется на кровати. И меня ослепляет. Я вижу ту же картину, что на снимке. А еще руку брата, которая заботливо поправляет на Яне одеяло, натягивая его повыше. — Ну все, мне тоже пора в кровать, — говорит он тише и отключает видео. — Утром пришлю тебе адрес. Приедешь пожелать нам счастья. Если будешь убедителен, так и быть, нашего первенца назовем в честь тебя.
С усилием разжимаю скрюченные в кулаки пальцы, которые рефлекторно сжал от увиденной картины. Пытаюсь нормально вздохнуть. Сердце отказывается дальше качать кровь. Без моего наваждения мне не нужен даже кислород. Я уже говорил, что сдохну без нее. Она должна помнить. В ее хрупких пальчиках моя жизнь. Я добровольно отдал себя в сладкий плен. И готов принять все, что из этого следует. Вдруг отчетливо понимаю, что прощу ей все. Даже то, на что с таким удовольствием намекает Ромка. Ей, но не ему.
— Я найду тебя, брат. Гораздо раньше, чем ты думаешь. И заставлю заплатить за каждое слово, — обещаю, задыхаясь от ненависти. Мне нужно взглянуть Яне в глаза. Только они скажут, что между нами все кончено. Не Ромка. И никто другой. А до тех пор во мне еще теплится надежда.
— Удачи, — спокойно произносит он и отключается. А я хватаю со стола попавшуюся под руку стеклянную вазу и швыряю в стену. Наблюдаю, как пол засыпает мелким крошевом. А потом крушу все остальное, до чего только могу дотянуться. Агония, что беснуется у меня в груди, требует выхода.
Глава 67 Илья
Словно по щелчку прихожу в себя и недоуменно оглядываюсь. Последние несколько минут вообще не помню. Когда я успел все тут разгромить? На хаос вокруг мне плевать, хозяевам ущерб оплачу. Но беспокоит другое: как я привезу сюда Яну? А иного варианта даже не рассматриваю. Не смогу без нее. Иду на кухню, хрустя кроссовками по битому стеклу. Забиваю в интернете поиск круглосуточного клининга. В этом городе он тоже есть. Вызываю, сообщив, что дверь оставлю открытой, перевожу оплату. Потом мне будет не до того.
Дальше варю самый крепкий кофе и напрягаю мозги, пытаясь понять, где искать брата. Приходится признать, что одному мне не справиться. Или это займет слишком много времени. А у меня каждая минута на счету, пока моя девочка в руках свихнувшегося Ромки. Специально запрещаю себе думать, что он с ней делает. Иначе тоже сойду с ума. Из груди вырывается глухое рычание. Сжав до побелевших пальцев край стола, дышу, пытаясь успокоиться и вернуть себе адекватность. Как только это удается, звоню детективу. Вкратце рассказываю ситуацию и прошу помощи.
После разговора становится немного легче. Детектив обещает установить местонахождение телефонов Ромки и Яны. По крайней мере, от своего мобильного брат не избавился, раз звонил мне с него. Значит, есть шанс их отыскать. Но сидеть и ждать просто так не могу. Мне нужно действовать, что-то делать, чтобы заглушить мучительную тревогу внутри. Решаю навестить мать Ромки. Поговорю с ней, изучу комнату брата. Вдруг найдутся зацепки? Только в машине замечаю, что
