— Нет, ты скажи, какого черта Бешкетову делать у домработницы, если он может остановиться в гостинице? — в двадцатый раз за последние пять минут спросил у Дениса Грязнов-старший. Было полшестого утра, получить ордер на арест Бешкетова он успел, а протрезветь — нет. — Вот он, дом двадцать пять, стой!
Не дожидаясь, пока Денис окончательно затормозит, он спрыгнул в лужу и, отчаянно матерясь, зашагал к подъезду напрямик через грязь. Группа захвата только подъезжала.
Грязнов-старший нажал звонок и не отпускал, пока из-за двери не послышался испуганный голос:
Дверь приоткрылась на цепочку. Денис узнал Риту, но дядя тут же заслонил щель спиной, просунув в нее ногу и размахивая корочкой.
— Уехал. Минут сорок назад.
— Да, в Волчанск.
Не взглянув на Дениса, он все так же прямиком через грязь прошел к оперативной машине.
Денис залез в теплый джип и сладко поежился на водительском сиденье. Сейчас домой, подумал он, и поспать часиков до двух, пока все утрясется.
— Печку включи на всю! — потребовал дядя, распахнув дверцу справа. — Видишь, ноги из-за тебя промочил! Прокатимся километров пятьсот? Я предупредил: на таможне его задержат. Давай, не спи, мне нужно в час, не позже, быть на совещании в ГУВД. Жми! А я пока покемарю.
ТУРЕЦКИЙ И КОМПАНИЯДенис не очень любил откровенные попойки с дядюшкой и Турецким. Деловые пьянки — другое дело, последняя, например, прошла вполне пристойно. Но она проистекала у Турецкого дома, и на ней присутствовал Гордеев. Сегодня этих сдерживающих факторов не было. Но отказаться не представлялось ни малейшей возможности, единственное, что Денис смог для себя сделать — явиться на Петровку скромно, пешочком. Иначе матерые сыщики, чего доброго, станут склонять его развозить их по домам, упирая на то, что он выпил на пятьдесят граммов меньше, а если даже от них не отставать, аргументы все равно найдутся: мол, они в его годы…
Матерые сыщики уже стартовали.
— А-а, частный детектив! — приветствовал его Турецкий, подняв стопку над головой, — тру-ту-ту-ту ту-ту!
— Тру-ту-ту-туу! — Поддержал Грязнов-старший. — Держи штрафную.
— За успешное окончание расследования. Рас-сле-до-ва-ний!
— Одновременное успешное окончание, — поправил его Грязнов-старший.
Турецкий поскорей опрокинул стопку и замахал руками, требуя слова.
— Ты в курсе, что справедливость торжествует, как никогда ранее?
— Я скажу! — Вячеслав Иванович заткнул Турецкому рот бутербродом. — Значит, начнем с Симонян. Допрашивал лично. — Он привстал и раскланялся присутствующим. — Первым делом я объяснил ей про тормозную жидкость, и тут же — бах! — экспресс очную ставку с Бешкетовым. Знаешь этого мерзавца?! «Знаю…» Она, конечно, сразу давить слезу, вспомнила, как ее зовут, короче, все выложила. Беш-кетов ей наплел, что Машу убил Вюнш. Она, естественно, уши развесила и пообещала ему всячески содействовать.
— А как же Гмыза и прослушивающее оборудование? — вставил Денис.
— Господи! Подумаешь, криминал! По сравнению с тем, что эти нефтяники творят, говорить не о чем. Я ее, само собой, спросил сурово. А она: «Мне было интересно!» В общем, Симонян отпустил на все четыре стороны, она мне еще под конец истерику закатила: «Где мой кот?! Что с моим котом!» — чуть глаза не выцарапала. Что там за кот?
— Кот в надежных руках, — ответил Денис.
— Теперь, значит, Бешкетов. Помнишь его рожу, когда мы его слепили на таможне? Товарища приморозило. — Грязнов-старший изобразил жуткую гримасу, — до сих пор такой. Раскололся на первом же допросе, правда не сразу. Лично не присутствовал, могу только восстановить по протоколу. Полгода назад он напрягся и пристроил любимую во всех смыслах племянницу практиканткой в Минфин. Был уверен, подлец, что Вюнш клюнет, он-де ни одной юбки не пропускает. Расчет элементарный: Вюнш оставит свою старую пассию, Вяземскую, та, лишившись волосатой лапы, в «Русьнефти» долго не продержится, а он, Бешкетов, займет освобождающееся в перспективе место в совете директоров. Но Вюнш-то — бабник со стажем! Коротаеву, естественно, склеил, а Вяземскую при этом не бросил. Потому как одна постоянная любовница — хорошо, а две — лучше. А тут Коротаева еще закрутила шашни с этим Гмызой. Единственная польза Бешкетову от нее была, когда она случайно выяснила, что Гмыза работает на два фронта. Он тут же всандалил ему «жучок» в мобильник и стал приятно удивлять начальство гениальным предвидением тактических ходов противника — «Тайганефти». Но и Гмыза очень быстро смекнул, что Коротаева слишком много знает, и доложил Найдичу. Тогда Бешкетов решил, что племянницу все равно уже не спасти, поэтому нужно ее с максимальной пользой для дела замочить. Он действительно вместе с ней разработал план якобы инсценировки ее смерти, пообещал, что спрячет ее где-нибудь за границей, а денег, выкачанных из Вюнша, им хватит на всю оставшуюся жизнь. И она, дурочка, сама украла нож и сама испачкала сиденья «БМВ» кровью. Якобы безвылазно пребывая на Украине, он чудненько успевал мотаться в Москву и обратно, рассказывая коллегам в Волчанске, что он в Киеве, а коллегам в Киеве — что в Волчанске. А Вюнша Бешкетов собирался как можно дольше доить, и дабы тот его раньше времени не раскусил, выдвигал весьма расплывчатые требования. Под конец допроса вообще разоткровенничался — такой, понимаешь, гад, родной стал — признался, что нужна была всего неделька-другая, закончить дела на Украине и окончательно укрепить свой авторитет, тогда место в совете директоров — его, железно. А Вюнша он, кстати, спас, предупредив, чтобы тот не ездил двадцать пятого на совещание в Белый дом на своей машине.
