Дисплей не включался, пространство над проекционной пластиной оставалось мертвым и безжизненным, словно кто-то полностью обесточил коммуникатор. Несколько беспорядочно нажатых клавиш показали, что связь перестала работать окончательно и бесповоротно. Отключился даже древний электрический звонок секретарю – два провода, зуммер и кнопка. В чем дело? Тотальный сбой системы коммуникаций? Невероятно! Но если так, то кто-то определенно ответит.
Запись выступления. Телевидение. Невозможность дозвониться. И вот теперь – отказавшее оборудование.
Директор подобрался, словно тигр перед прыжком. Он выдвинул верхний ящик стола, вытащил оттуда тяжелый пистолет и опустил его в карман пиджака. Если у кретинов опять побег, он лично пристрелит сначала беглецов, а потом и тех, кто их охранял. А потом… а потом он поедет в аэропорт, возьмет самолет Института, прилетит в столицу и возьмет за яйца эту сволочь Тоя Карация. Он сделал несколько шагов к двери.
И дверь распахнулась.
По ушам снова ударил звук сирены – на сей раз не приглушенный звукоизоляцией кабинета. В кабинет вошли трое: стерва Эхира и с ней какие-то юнец с девчонкой. Нет, она переходит все границы! Как наглая тварь осмелилась входить к нему без разрешения, да еще и с какими-то…
Его словно ударили под дых. Девчонка. Ненависть в ее глазах могла прожечь каменную стену. Та самая беглянка, маленькое смертоносное чудовище – Карина. А юнец рядом с ней… наверняка молодой ублюдок, что приютил ее. Приемный папаша, значит? Да как такому молокососу вообще разрешили удочерение?
Его опущенная в карман рука судорожно сжалась на рукояти пистолета. Что они здесь делают? Как попали сюда, в административное здание? Почему девка не в боксе лабораторного корпуса?
Дверь захлопнулась, отрезая кабинет от внешних звуков, и в тишине директор отчетливо разобрал щелчки сработавших автоматических запоров.
– Блистательный господин директор Джой Митера? – осведомился юнец. – Если я правильно понимаю, тебе хотелось снова увидеть девианта Карину Серенову, сбежавшую из Института. Твое желание исполнилось. Она здесь.
Карина не отрываясь смотрела на стоящего в десяти шагах перед ней мужчину. Высокий, представительный, с пробивающейся в волосах благородной сединой, в хорошем сером костюме, поблескивающем золотыми головками булавок-некутайпинов. Она никогда не видела его вблизи – но глаза у него те самые, что она не раз замечала своими не-глазами сквозь серебристое наблюдательное стекло в лабораториях. Только сейчас вместо скуки и равнодушия в них плескались злость и паника.
– Джой Митера, ты обвиняешься в незаконном удержании людей, в применении летальной силы к несовершеннолетним, в незаконном проведении медицинских экспериментов, сопровождающихся бессмысленной жестокостью, в финансовом мошенничестве, а также в других, менее тяжких преступлениях, – голос папы, казалось, чеканил слова из металла. – Ордер на твой арест подписан прокурором округа. Но я думаю, что для начала…
– Для начала вы все сдохнете! – прорычал директор. Он выхватил из кармана пистолет и направил его на Дзинтона. – Я не знаю, кто ты такой, но тебе не поможет даже твоя сучка-убийца. В моем кабинете работают блокираторы, и будь уверен, случайно они не отключатся!
– Случайно не отключатся, – согласился Дзинтон. – А вот намеренно – без проблем. Да они уже давно не работают, как и блокиратор у нее на шее. Ты же вроде специалист, должен видеть, что девочка не проявляет типичных реакций. Карина, этот человек твой. Можешь сделать с ним все, что захочешь. Даже убить.
Палец директора судорожно дернулся на спусковом крючке, но невидимые руки Карины уже замерцали перед ней, плетя незримую завесу. Тяжелая раскаленная пуля завязла в невидимой сети и, глухо стукнув, отлетела и покатилась по ковру. Девочка шла вперед, а пистолет судорожно выплевывал одну пулю за другой – и одна за другой они падали на пол или отлетали в сторону. Когда боек наконец щелкнул в разряженном оружии, она стояла перед директором в двух шагах.
– Ты гад! – сказала она срывающимся голосом. – Тебя убить мало! Ты виноват во всем, во всем!
Слезы текли по ее щекам, и врывающееся в панорамное окно солнце блестело на мокрых дорожках. Ее невидимые руки обхватили и стиснули шею директора, оплелись вокруг его головы. Так просто сделать усилие, простое и легкое мысленное усилие – и безголовый труп рухнет на пол, заливая кровью все вокруг. Так просто – и она уже убивала раньше! Сейчас…
Лицо директора исказилось, когда незримые путы стиснули и дернули вверх его тело. Выронив пистолет, он тихо заскулил, бессмысленно суча в воздухе руками в попытке отмахнуться от невидимых и неосязаемых щупалец. Его красивая прическа растрепалась, очки в тонкой золотой оправе сорвались с носа и нелепо повисли на одной дужке. Сейчас он получит за все!..
«Убивают только слабые и трусы», – прозвучал в голове папин голос. Карина невольно дернула головой, но нет – папа молчал. И молчала тетя Эхира. Я могу сделать с гадом все, что захочу, а я хочу его убить!
Убивают только слабые и трусы. Но разве она слабая? Она гораздо сильнее директора, пусть даже он старше и выше. Разве она боится? Боится? Рядом папа, а с ним она не боится ничего!
Задыхаясь от слез, она медленно разжала невидимые руки и сделала шаг назад, потом второй. Директор рухнул на колени, опираясь руками о пол и тяжело отдуваясь.
– Я не убью тебя! – яростно сказала девочка. – Убивают только слабые и трусы! А я тебя не боюсь!
Она отступила назад еще на шаг, зацепилась пяткой о ковер и почти упала. Сильные руки Дзинтона подхватили ее и помогли устоять.
– Молодец, Каричка! – шепнул он на ухо. – Ты правильно поступила. Я знал, что ты все сделаешь как надо. А теперь время для циркового представления.
Он выпрямился и коротко кивнул тете Эхире:
– Сигнал ушел. Действуй.
– Сколько времени я мечтала об этом… – пробормотала женщина. – Знал бы ты, директор Джой, как я ждала нынешнего момента!
Она вынула пелефон и набрала код.
– Внимание персоналу Института! – резким холодным тоном произнесла она, и скрытые динамики в потолке повторили ее голос. – Говорит заместитель директора Эхира Марга. Общее экстренное сообщение. Довожу до всеобщего сведения, что масарийское отделение Института человека приостанавливает свою работу. Директор Джой Митера арестован, ему предъявлены обвинения в тяжких преступлениях. Его приказы более не имеют силы. Сейчас в здания Института войдут спецвойска Министерства общественной безопасности. Не сопротивляться, повторяю, не сопротивляться им. Приказываю оказывать им полное содействие. Противодействие в любой форме является уголовным преступлением и карается по закону тюремным заключением. Приказываю немедленно прекратить все эксперименты с подопытными в лабораторном корпусе, в чем бы они ни выражались. Девиантов, находящихся на стендах, немедленно вернуть в камеры. Любая попытка причинить
