Завтра у нас ужин в великосветском стиле с двумя девушками, Л. и Мириам, с которыми я училась в школе. Мириам на неделю приехала к Л. Интересный, хотя и неожиданный поворот событий: мы оказываемся в одном и том же месте в одно и то же время, вкусы в еде у нас одинаковые. Я доподлинно знаю – и весьма возбуждена этим фактом, – что предполагается «десертный зал» (ибо – да, я – ненасытная сладкоежка) и снобизм через край. Приятный получится вечер.
Прошло так много времени с тех пор, как у меня были друзья женского пола – примерно с того времени, как мы, все три, учились в школе, – что этикет дарения «женских подарочков» как-то выпал из моего кругозора. С другой стороны, у нас вкусы во многом сходятся, так что вряд ли это будет так уж сложно. Хотя, вероятно, общей любви к матчам по боксу и сериалу «Звездный путь» недостаточно для выводов. Я понимаю, что белье – мимо кассы, книги – слишком предсказуемо (по другому странному совпадению мы все в настоящий момент читаем «Джонатан Стрейндж и мистер Норелл» – и это хорошо!), а украшения – слишком уж нарочито.
Так что придется идти по магазинам. Жизнь порою сурова.
Сегодня получила по почте коробку конфет из «M&S»! Знак внимания от Этого Парня, который терпеливо (надеюсь – хотя и вряд ли это так) дожидается моего возвращения. Как будто дуновение английскости донеслось из дверей. Они слегка подтаяли и слиплись в шоколадно-кокосовую массу, но все равно великолепны.
Пятница, 17 июня
Л. взяла напрокат машину – не столько машину, надо сказать, сколько крепость на колесах – и приехала вместе с Мириам забрать меня.
– Прошу прощения за запах – собачка моей соседки выгуливала своего внутреннего Кита Ричардса[147], и я провела полдня, отскребая собачью блевотину от заднего сиденья.
До ресторана ехать добрый час. Глупо, но я испытываю облегчение уже оттого, что одета подобающе: шелковая блуза, юбка-карандаш. Хотя не думаю, чтобы девчонки пеняли бы мне на портновские огрехи. Они знали меня в очках!
Я не была в городе с тех пор, как приехала сюда, если не считать поездки в аэропорт и обратно. Он гораздо современней, чем я ожидала, с множеством новых строящихся зданий, полных просторных квартир в пастельных тонах, выстроенных в стиле, отдаленно напоминающем испанский. Л. кивает, говорит, что это хорошая часть города. Я бы не хотела увидеть остальное.
Ресторан и вправду снобистский. Водитель отгоняет машину, и мы заходим. Л., которая до актерского мастерства и юриспруденции изучала языки, подтверждает наш заказ на столик на безупречном испанском.
Я предоставляю ей выбор блюд, потом вручаю им подарки (шелковый шарфик и «Собственную комнату»[148]для Л., серебряное ожерелье и Сенеку – для Мириам). Мы с Л. делим бутылку вина – Мириам повезет нас обратно, – потом другую, и нам становится хорошо еще до того, как приносят еду.
– Посмотри только на этих бабцов, – говорит Л. чуть громче, чем, по моему мнению, необходимо. – Пластика, до последнего дюйма.
– Думаешь? – сомневаюсь я. Эти женщины и впрямь выглядят как отретушированные. В Лондоне полно красивых девушек, но почти никто не выглядит так, как эти.
– Глянь на ее бедра, – шипит Л., когда одна из них проходит мимо, повиснув на руке мужчины втрое ее старше. – Она за всю свою жизнь ни дня не проработала. На костях у нее не мясо. Это телятина!
Мы с Мириам фыркаем от смеха в свои напитки.
– Ты думаешь, они профессионалки? – осторожно спрашиваю я. Л. и Мириам наверняка не знают, чем я раньше занималась.
– Боже, нет! – говорит Л., прижав руку к груди. – Они бы не посмели так низко пасть. Что еще важнее, не думаю, что концепция любой почасовой работы, даже секса, монтируется с их мировоззрением. Но готова спорить, что лет через пять, – и она кивает в сторону еще одной «телятинки», повисшей на еще одном семидесятилетием кавалере, – она станет тем, что мы называем профессиональной вдовушкой.
– У некоторых получается, – ухмыляется Мириам над своим стейком.
Когда наши тарелки уносят, Л. спрашивает седовласого джентльмена, обслуживающего наш зал, можем ли мы пойти посмотреть винный погреб. Ну, это уже хутспа[149], думаю я. И он сам ведет нас на экскурсию, прежде чем препроводить в зал десертов.
Л. и Мириам обе заказывают шоколадное тройное что-то, но у меня душа не лежит к сладостям. Она хочет домой. Вместо сладкого я беру себе бокал самого дорогого портвейна.
Суббота, 18 июня
Пыталась снова связаться с А1, опять никакого ответа. Сдалась и вместо него позвонила Этому Парню. Ему дома, похоже, нечем поживиться, потому что он сделался совершенно несчастным.
– Ты никогда не говоришь, что любишь меня, – прохныкал он.
– Если повторять это слишком часто, то всякий смысл пропадает, – сказала я.
– Ты никогда не любила меня так, как его, – пожаловался он, и я поняла, кого он имел в виду – того, который был до него.
– Это неправда, – возразила я.
То, во что я влюбилась, было лишь образом, пустым местом; человек, с которым я хотела провести остаток своей жизни, никогда не существовал. Действительно, я продолжала скучать по этому шедевру вымысла очень долго. И сейчас иногда скучаю. Но я бы никогда не приняла его обратно, потому что того, в которого я влюбилась, никогда не было.
