наведывался в гости вечером на чай и просмотры фильмов. Велиал плевался, называя нас «противной сладкой парочкой, от которой начинаются приступы тошноты и даже волосы на ногах розовеют от розовых соплей». Я делала вид, что верю ему, но продолжала искать свитки, пытаясь докопаться до правды.
Рафаэль убедил меня, что с Лииртой покончено, и она станет парой Михаила. Я тому не завидовала и такой участи не желала, лишь надеялась, что наказание на ангелику подействует. Кстати, мой блондин наотрез отказался об этом говорить, и сколько бы я ни спрашивала, увиливал от ответа, целуя или щекоча до слёз.
Я поверить не могла своему счастью. Рафаэль ловил меня в коридорах, на лестницах и даже на улице и набрасывался, словно голодный дикий волк. Но я понимала его и не возражала, лишь улыбалась и краснела, иногда хихикала и обнимала его сильно — сильно.
Конечно, ангел улетал, и часто. Слежку за демонами и поддержание равновесия никто не отменял. А когда возвращался, зацеловывал до беспамятства и говорил, что ужасно скучал. Иногда он приходил поздно ночью и ложился ко мне в постель, обнимая и расслабляясь рядом до самого утра.
Также выяснилось, что Михаил знает кто я и скоро потребует объяснений. И их придётся предоставить. Я не сразу поняла, чем это грозит и как сильно нужно переживать, поэтому отпустила ситуацию, помня рассказы Рафаэля о старшем брате как о мудром и рассудительном мужчине. Оставалось надеяться, что переговоры двух братьев пройдут успешно и проблемы разрешатся.
В один из спокойных вечеров, что мы проводили в объятьях друг друга возле камина, к нам наведался гость. Нереально похожий на Рафаэля, правда, несколько старше и серьёзнее, мужчина был высоким, мускулистым, мужественным, даже выглядел немного устрашающе, в хорошем смысле этого слова. Его военная форма походила на форму моего ангела, а на руках вились, скрываясь под одеждой, такие же символы. За спиной раскинулись огромные крылья и струились длинные золотистые волосы.
Рафаэль вскочил с дивана, приветствуя гостя.
— Брат, ты пришёл.
Я тоже встала и склонилась, копируя действия блондина.
— Познакомься, брат, это Скай. Небесная, это Михаил. Тот самый, — многозначительно заметил любимый.
Интересно было увидеть знаменитость. Аж мурашки по коже. А какой у него взгляд! Прямой и проницательный. Сразу понятно — старший брат.
— Рад видеть тебя живой и здоровой, — сказал мужчина и протянул мне руку. Я, косясь на Рафаэля, неуверенно пожала ладонь, чувствуя себя не в своей тарелке. Да и не знала, как правильно отвечать, поэтому решила молчать и слушать. — Не тревожься, — Михаил похлопал меня по руке и сел в кресло возле огня. — Я лишь хочу разобраться, что здесь происходит. Видишь ли, мой брат и демон Велиал решили не делиться со мной информацией о нагрянувшем в наш мир человеке. Думаю, у них есть веские причины скрывать это и не доверять мне.
— Я огорчил тебя, признаю. Побоялся рассказать сразу, так как не был уверен, что следует беспокоить, — Рафаэль так и остался стоять. — Хотел сам во всём разобраться, раз уж Скай оказалась у меня дома, и надеялся отправить её назад как можно скорее. Но…
— Я зачарованно слушаю, Рафаэль, и не могу поверить, что вижу перед собой человека. Рассказывай по порядку. Я села на диван, укрылась пледом и обхватила колени руками, слушая рассказ с самого начала. Михаил выглядел спокойно. Не похоже, что он злится или обижается. Иногда архангел задавал вопросы, кивал, уточнял, но больше слушал, не встревая и не осуждая.
В завершение Рафаэль пересказал слова вельды, и старший брат нахмурился. Воцарилась тишина.
— Позволь спросить, сколько осколков лазуритов вы успели найти?
— Ни одного, — блондин засунул руки в карманы и скользнул по мне взглядом.
— Ну, вы хотя бы создаёте видимость того, что ищите их. Похвально, — улыбнулся Михаил. А Рафаэль стал белее бумаги и, казалось, осунулся. — Поправь меня, если я ошибаюсь: Велиал украл лазуриты, притащил человека в Серединное, непонятно зачем и почему, и потерял камни. Теперь ещё и Клинок Рока украли, тебя хотят убить, а смертная не торопится возвращаться в Терру, — он тяжело вздохнул. — Да, и Муравейник мы не нашли, и серафимы начинают сомневаться в моей компетентности и преданности. Полный комплект для того, чтобы нас упекли в Небесную Кузницу.
— Я согласен принять любое наказание, брат.
— А что это изменит? — архангел казался печальным. — Сейчас считаю лучшим не создавать больше проблем, чем уже есть. Серафимам не стоит знать о смертной ни при каких обстоятельствах. Я сам займусь поисками камней, раз вы медлите по личным причинам, — он многозначительно перевёл взгляд с меня на брата. — И держи меня в курсе событий.
— Прости, если разочаровал тебя.
Михаил посмотрел на Рафаэля без превосходства и негодования, а в его словах, скорее, ощущалось принятие:
— Я не буду вмешиваться. Однако не забывай, что твоя задача — вернуть её домой.
Рафаэль посмотрел на меня.
— Она дорога мне. Что ты знаешь про наложенный запрет на отношения людей и ангелов?
— Ты не можешь полюбить эту девушку.
— Почему?
Старший архангел замешкался и нехотя ответил:
— Ты сам уговорил Отца принять этот закон.
— Но я не помню, — с сомнением сказал ангел. А я заёрзала на диване.
— Конечно, ты не помнишь, потому что попросил меня стереть воспоминания.
— Что произошло? — растерялся блондин.
— Не пойми неправильно, Рафаэль, но я уговаривал тебя не делать этого, — Михаил пытался уйти от ответа.
— Расскажи мне всё.
Видно было, что старший брат сомневается. Он украдкой глянул на меня и начал рассказ:
— Столетия назад Отец разрешал бывать на Земле. Мы много времени проводили в Терре, общались с людьми, жили среди них. Никто не запрещал нам любить земных женщин, и мы любили. Сильно. Самозабвенно. Но, к сожалению, одну из них погубили.
— Я не помню такого, — Рафаэль был темнее ночи. Он встал с кресла и провёл рукой по волосам.
— Ты первый встретил Аларию и влюбился как мальчишка. Бредил ей, мечтал о ней. Но, по роковой случайности, мы все познакомились с девушкой рано или поздно. И полюбили, — Михаил нахмурился и печально продолжил, воспоминания давались ему с трудом: — Алария не могла выбрать одного из нас. Однако, я думаю, любила только тебя, Рафаэль. А мы дрались и ругались из — за неё, пытаясь поделить. Девушке нравилось наше внимание и любовь, покровительство и защита. Мы терзали её, требовали большего, но она молчала. Тогда мы ушли. Все. Оставили её одну. Ты уходил последним. Надеялся, что смертная ответит взаимностью на твои чувства, отвергнет нас и скажет, что любит. Но Алария
