Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
В отличие от строгих гербов старинных уранийских родов, выдержанных в полном соответствии с требованиями геральдической науки, скороспелые «дворяне» из Мятежных Княжеств иной раз использовали в качестве родовых знаков такие картинки, что не всякий гейворийский шаман в тотемы возьмет.
Чему удивляться? Титулы во Фронтире частенько обретались одним удачным выпадом шпаги.
Вот и на так называемом гербе фон Туска красовалась огромная змея, свившая кольца на рогах баронской короны. Ее пасть была широко распахнута, обнажая клыки, изогнутые, точно орочьи ятаганы. Сургучная блямба печати оказалась чуть не в пол-ладони шириной.
– Милорд, – глухим невнятным голосом сказал лакей, прижимая правую руку к сердцу, – мой господин умоляет вас ознакомиться с письмом незамедлительно. Это вопрос жизни и смерти.
Я смерил посланца раздраженным взглядом. Выглядел он как коренной ураниец – среднего роста, темноволосый и бледнокожий, странно, что в голосе сквозит какой-то непонятный акцент. Впрочем, скорее всего бедолага просто так замерз, что еле языком ворочает.
«Вопрос жизни и смерти». Вы не поверите, как часто приходится слышать подобную фразу в Уре. И, надо признать, в каждом втором случае это вовсе не красивые слова и даже не удачно подобранная метафора – самая что ни на есть объективная реальность. В Блистательном и Проклятом скопилось слишком много змеиных интриг и двуногих хищников, норовящих пожрать друг друга. А где есть спрос, найдется и предложение, поэтому всегда хватает и «подрядчиков», готовых посодействовать скорейшему разрешению таких вот вопросов. Причем – на любой вкус.
Наемные бретеры, вольные охотники, частнопрактикующие маги, создания, вызванные из кошмаров и тьмы… Ко мне, как я уже говорил, обращаются, когда дело становится хуже плохого и за спиной просителя выстраивается колонна скелетов, повыбравшихся из всех шкафов, какие только есть.
Никто не идет просить помощи Слотера по своей воле и все такое.
Судя по тому, что самого Оберона фон Туска у крыльца не обнаружилось, его дела еще не столь плохи. Это, конечно, если мертвецы не толкали барона так усердно, что переломали ему в дороге обе ноги. Но и тогда слуги могли бы принести в паланкине.
«Пора встряхнуться, – напомнил я себе. – Иначе превращусь в сгусток плесени».
На какое-то мгновение любопытство пересилило раздражение, вызванное непочтительностью (если не наглостью) лакея, и я сломал печать. Внутри оказался листок бумаги с вензелями барона в уголках, на котором аккуратным, но явно торопливым почерком было выведено всего несколько строк:
«О милорд!
Всем, что для Вас свято и чтимо, заклинаю нанести визит в мой особняк, расположенный в южных предместьях города, супротив строящегося вертепа малефика Батчера Тиврельского. Жизни близкого мне человека угрожает огромная опасность, и только в Ваших силах предотвратить трагедию столь жуткую, что я даже не берусь ее описать на бумаге.
Любые Ваши расходы и затраты будут возмещены сторицей.
Заклинаю! Надеюсь! Жду!
О. фон Туск».
– Похоже, беда угрожает не твоему хозяину, а кому-то другому. – Не глядя на лакея, я скомкал письмо и бросил в смердящую дерьмом канаву. – Тогда почему он не стоит здесь собственной персоной? Почему не просит аудиенции лично?
– Он… э… не могу знать… То есть болен его милость, – смешался лакей. – Как есть болен. Подагра, милорд! Жутко мучительные приступы.
Я не такой уж спесивый тип, но репутацию блюду.
Дурную славу легко нажить, но ведь и потерять недолго. Она состоит из множества кирпичиков-слухов, скрепленных раствором фактов, каковой следует время от времени обновлять. В частности, барону фон Туску в данных обстоятельствах требовалось подкинуть лишнюю порцию тревог – дабы осознал, что не все в Блистательном и Проклятом пляшет вокруг денег и титулов.
А еще я просто не хотел браться за новую работу, что бы там ни пытался советовать внутренний голос.
– Запомни и передай своему хозяину вот что. Дословно! Вы, лихачи из Фронтира, чужаки в Уре и многого не знаете, – только это вас отчасти и извиняет. Меж тем в этом городе есть определенные правила. И одно из них – просить помощи Выродка следует лично, дрожа и голосом, и телом, ибо цена такой услуги может оказаться непомерной. Если к завтрашнему утру близкий барону человек еще будет жив… пусть приходит сам. В этом случае я еще изъявлю милость подумать, стоит ли принимать его предложение.
С этими словами я повернулся и зашагал прочь. То есть хотел зашагать, но случилось нечто, изумившее меня до глубины души. Лакей вдруг прыгнул следом и с криком:
– Да постойте же!.. – вцепился в рукав.
Простолюдина, попытавшегося подобным образом остановить благородного нобиля, могли прилюдно отходить плетьми до крови (это при условии, что оскорбленный аристократ не продырявит его на месте выпадом шпаги). А чтобы смертный пытался хватать за одежду одного из детей Лилит?! Такой наглости я и припомнить не мог.
Одно слово – Фронтир. Они там все без царя в голове.
Прежде чем я успел опомниться, пальцы сами собой сжались в кулак, и короткий тычок снес наглого посланца с ног. Лакей полетел кубарем, выпустив шляпу, которую держал в руках. Ливрея затрещала, лопаясь по швам.
Удар вышел не так чтобы сильный – даже не ударил, скорее уж отмахнулся, – да кулак был тяжел, поэтому, признаться, я ожидал, что смертный останется лежать на земле на радость местным воришкам, которые за несколько минут обчистят его карманы и даже пуговицы и пряжки с ботинок срежут.
Ничуть того не бывало!
Мерзавец полежал лишь пару секунд, после чего перевернулся на живот, встал на колени и принялся неуверенно ощупывать руками разбитую физиономию. Вот уж про кого можно точно сказать: урок поведения в Уре ему достался малой кровью!
– Понял, что передать своему барону? – фыркнул я. – Если его дела настолько плохи, что потребовалась помощь Слотера, пусть тащится ко мне лично. Тогда я поверю в серьезность положения. Не хватало еще тратить время на ерунду вроде гремящих цепями семейных призраков, всего вреда от которых – бессонница да путаница в вещах.
– Я… передам, – пробормотал лакей.
Скорчив напоследок презрительную гримасу, я двинулся в сторону «Луженой глотки», намереваясь пропустить пару кружек доброго тарнского вина, прежде чем сделать то, ради чего вышел из дома на самом деле.
Прогуляться за канал Веспина.
Глава II
Награда для героя
– Нижайше благодарствую, милорд!
Извозчик в волчьем полушубке поверх вытертой ливреи с поклоном принял монету и, вытянув хлыстом провисшую спину старенькой лошадки, погнал экипаж прочь. Он не особо старался скрыть свою радость по поводу того, что может наконец расстаться с жутковатым пассажиром и убраться подальше подобру-поздорову. Напоследок тускло блеснула плохо начищенная бляха с витиеватыми вензелями Гильдии перевозчиков.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
