тихо. Значит, брали где-то в другом месте. Одежда на нем в порядке, в смысле, следов борьбы и насилия нет.
— Ясно дело, что дело плохо, — пробормотал Злобин. — Скажите, Александр, а из-за чего у вас вышла ссора с Громовым? Вот тут уж я интересуюсь совершенно в рамках должностных полномочий. Есть данные, что вы отказывались возбуждать дело по факту обнаружения взрывчатых веществ.
— А-а-а! Пошли круги по воде. — Курицын тяжело вздохнул. — Не отказывался я, а просто время тянул. Как выяснилось, был прав.
— Поясните.
— Ну, вы же, Андрей Ильич, в курсе, как у нас по горячим следам расследуют террор. Схватят с толовой шашкой в багажнике и за три часа отмудохают так, что установить личность задержанного можно будет только генетической экспертизой по крови ближайших родственников. И представьте себе моё положение! Возбуждаю дело, приезжаю допрашивать задержанного, а от него уже остался полутруп с отбитыми мозгами. И эти сто кило человечины мне менты радостно спихивают на руки. Первым делом придётся закрыть глаза на недозволенные методы ведения следствия. А правильнее говоря, на пытки. Во-вторых, придётся удовольствоваться полуграмотной галиматьёй, что они успеют накарябать в протоколы. А дело, между прочим, будет на контроле в «верхах». В итоге — я крайний и, простите, в дерьме.
— И ты решил протянуть время, чтобы остаться чистым?
— Это ваша формулировка. — Курицын вскинул подбородок и твёрдым взглядом оперся в лицо Злобину. — Считаю ниже своего профессионального достоинства принимать дело в таких обстоятельствах. Думаете, суд примет к рассмотрению доказательства, когда к делу будет подшит протокол медицинского освидетельствования забитого до полусмерти задержанного?
«Наш примет», — чуть не сорвалось у Злобина. Вовремя сдержался. Нутром понял, ляпнет и навсегда сломает парня.
— Ну и главное, я был уверен, что двор райотдела уже забит «мерсами» с мигалками. Когда дело пахнет орденами, то районного уровня следака на выстрел к нему не подпустят. — Курицын достал из кармана сигареты. — И последнее. Можете верить мне на слово, можете спросить у Громова, но постановление я начал печатать. В этот момент позвонил Эдуард Харитонов и дал отбой. Как оказалось, это были учения.
— Вы в них верите?
— Нет. Для этого мне надо увидеть приказ председателя ФСБ. — Курицын, усмехнувшись, сунул в рот сигарету. — Который мне, само собой, в силу малой должности никто не покажет. Ну а если допустить, что у меня есть возможность послать соответствующий запрос… Что будет? Ничего. Есть вероятность, что для приказа в секретариате зарезервирован номер. Напечатают приказ задним числом, вставят номер из книги регистрации — и ку-ку. Учения согласно приказу. Не подкопаешься.
Он прикурил. Руки заметно подрагивали.
— В порядке консультации, Андрей Ильич. В вашей практике были случаи, когда преступник имитировал сюжет книги? — спросил он.
— Если честно, нет. И не слышал даже о таком. В Америке, говорят, через раз бывает. А у нас — нет. Не дожили пока. А почему ты спросил?
Курицын открыл папку, достал прозрачный пакетик. В нем лежал плотный листок бумаги, размером с почтовую открытку.
Перевернул текстом вверх.
— Нашли на теле. Тайна следствия, как вы понимаете, Андрей Ильич. Под мою ответственность, — сказал Курицын.
«Далеко пойдёт мальчик», — машинально отметил Злобин.
На листе густым черным шрифтом было напечатано:
«Государство бессильно перед слугами Антихриста. Отныне мы, дети Иисуса Христа, Великая Тайная Инквизиция Российская, будем судить, карать и миловать.
Приговоры уже вынесены, но время покаяться ещё есть.
Зверь проник в наш дом. Но в наших руках — Огненный меч Веры».
Вместо печати была пририсована оскаленная морда пса.
Сергей, подсмотревший через плечо Злобина, тихо шепнул:
— Как в книжке Коркина.
Злобин оглянулся.
— Точно?
— Почти слово в слово.
Курицын, наблюдавший за их перешёптыванием, вставил:
— Книга называется «Русский инквизитор». Пару лет назад читал. Где-то дома валяется. Тогда подумал, бред сивой кобылы с дипломом. И вот вам, здрасте!
Злобин пощёлкал конвертиком по напряжённым пальцам.
— Сделаем так, Александр Леонидович… В протоколе укажешь, что вещдок изъял старший следователь Генпрокуратуры Злобин Андрей Ильич. Да, ответь прямо сейчас: хочешь, чтобы из-под тебя забрали дело?
— Нет, — твёрдо ответил Курицын. — Если учитывается моё мнение, чему я крайне удивлён, то — нет.
— Будет трудно, парень, учти. Одна ошибка, малейшая процессуальная неточность — и тебя схарчат. И по личной жизни могут пройтись катком.
— Знаете, Андрей Ильич, в чем были не правы римляне? Они говорили, что пусть рухнет мир, но свершится правосудие. А надо говорить, пусть рухнет мой мир, но свершится правосудие. Я ответил на ваш вопрос?
— Более чем. — Злобин протянул ему руку. — Дело на контроле у Генеральной. Твоё начальство я извещу. Заканчивай здесь и дай мне знать. Я подъеду к тебе в районку. Вместе посмотрим материалы. Удачи!
Пальцы у Курицына были благородно тонкими, но рукопожатие оказалось по-мужски твёрдым.
* * *
Оперативная обстановка
Генеральная Прокуратура Российской Федерации
Управление по надзору за законностью в органах
дознания и следствия прокуратуры
г-ну Зарайскому Игнатию Леонидовичу
Докладная записка
Сообщаю, что, приблизительно, в 21.00 (в.м.) на территории СВАО г. Москвы совершено убийство гр-на Г…ва И.И. (криминальный «авторитет» по кличке «Исмаил»). Дело по факту убийства принято к производству районной прокуратурой СВАО г. Москвы (следователь Курицын А.Л).
Учитывая обширные родственные и криминальные связи погибшего, предполагаю развитие ситуации по известному Вам варианту, в связи с чем дал устное указание Курицыну А.Л. максимально задержать вынесение постановления на выдачу тела родственникам, мотивируя следственной необходимостью. Считаю необходимым принять дело по факту убийства гр-на Г… И.И. на контроль Генеральной прокуратуры.
На основании данного мне поручения произведены снятия показаний с сотрудников отдела уголовного розыска ОВД «Останкино», производивших задержание гр-нок А…ой З.И. и
