оказался более изворотлив. Шустрый подошел со стороны кормушки, проворно вытащил ее наружу, потом достал из-за пазухи около килограмма соли, высыпал ее всю в кормушку и активно перемешал с зерном и картофелем, который уже был в кормушке. И также проворно вернул это назад. Я сначала не понял, зачем подсаливать нам пищу. Но следующие действия Шустрого расставили все по местам. Не вынимая другой бадейки, где была налита для нас вода, он сверху насыпал марганцовки и перемешал своей клюкой. Бадейка с водой темная, поэтому было незаметно, что вода окрасилась в ядовитый фиолетовый цвет. Шустрый хотел нас отравить! Непременно мы захотим есть и съедим сначала соль в большом количестве. Потом захотим пить и выпьем марганцовку. Вот такая незатейливая отрава для птиц в домашних условиях готова.
Покончив со своим делом, он сел на пенек напротив и стал ждать, ехидно улыбаясь и приговаривая:
– Ну, давай, ты же голодный. Или не голодный? Ничего страшного, гусыня твоя голодная точно, вон она уже пошла. Сейчас поест, а мы посмотрим на результат: может, что-то нужно ещё добавить. У меня для тебя еще крысиный яд есть. Если не поможет этот рецепт, то завтра тебе точно ничего не поможет!
А Афродита и в самом деле направилась к корыту. Этого допустить никак нельзя! Я гоготнул и растопырил крылья, не давая ей проходу. Но всё равно она постепенно оттесняла меня. Она проголодалась. Гусята тоже проголодались и начали обходить с другой стороны. Я понял, что это не выход. Тем более, что бадейка с водой, точнее с марганцовкой, к ним еще ближе. Афродита потянулась к воде. Я перешел к активным действиям. Поднапрягшись и оттолкнувшись от стенки, я навалился на бадейку и сумел-таки ее опрокинуть. Птичья отрава разом вылилась за пределы клетки. Потом я запрыгнул в корыто и начал усердно вышвыривать весь корм сквозь обрешетку. Получалось не очень, у собаки бы вышло намного эффективнее. Но и широкие лапы тоже вполне годились для такой работы.
Шустрый взвыл, как от зубной боли. Не выдержал и с бешенством накинулся на меня, пытаясь достать своей клюкой. Я ждал такой реакции. Поэтому заранее подумал, где лучше всего прятаться от ударов. При этом я также знал, что нужно кричать как можно громче, иначе помощь не придет. И помощь подоспела в лице Маши.
– А ну, прекрати, сейчас же! – закричала она, выбегая из-за угла дома. – Ты что себе позволяешь?
Шустрый на секунду скосил глаза, но, увидев, кто бежит, лишь только осклабился. Однако, попытки ударить меня прекратил. А занялся более приятным для себя занятием.
– Машуля, не кипятись. Ничего я им не делаю. Вон видишь, чего гусак надумал, еду из корыта выкидывает, а я его прогнать хочу. Сам-то он не ест, так пусть другие поедят.
Маша строго и недоверчиво посмотрела на корыто. Увидела опрокинутую бадейку.
– Воду тоже он вылил?
– Конечно, он. Говорю же: совсем рехнулся. Ну, ты иди, а я воды сам принесу, – очень даже вежливо сказал Шустрый. А потом вкрадчиво добавил: – Или ты ко мне прибежала? Давно же мы с тобой не виделись. Всё ты избегаешь меня и избегаешь, – при этих словах Шустрый противно улыбнулся.
Маша отреагировала однозначно:
– Отстань от меня, Шурка! И лучше даже не заводи разговоры на эту тему. Уйди отсюда. Не тревожь гусей. Всегда они кричат, как только ты у них появляешься. Не любят тебя, и не подходи значит!
Через щель обрешетки Маша взялась за край лежащей бадейки и поставила ее на прежнее место. Потом ее взгляд упал на ладони. Ладонь окрасилась в красный цвет. Она непонимающе поднесла руку к лицу и стала рассматривать непонятно откуда взявшиеся следы. Потом провела по краю бадейки еще раз.
– Ты чего им в воду насыпал? – еще более недоверчиво спросила она Шустрого.
– Надо мне больно что-то сыпать, – пытаясь казаться невозмутимым ответил он. – Ваша вода – вы сами и сыпете.
– Сейчас же собирай манатки и проваливай! – выпалила Маша.
– Эй-эй, девочка, поосторожнее. Скажу вот Сёмке, как ты меня привечаешь. Ему может не понравиться.
При этих словах он приблизился к Маше, крепко обнял ее за талию и начал наклонять голову, выпятив губы для поцелуя. Маша заколотила кулачками по его груди, пытаясь выбраться из неприятных объятий. Но Шустрый только противно лыбился, не ослабляя хватки, однако попытки поцеловать прекратил.
– Шурка, отпусти! – кричала она. – Ты знаешь, что с тобой Семен сделает.
– Но ведь ты же ему не расскажешь? – осклабился Шустрый. Ты же мне столькое прощала.
– Врёшь! Ничего я тебе не прощала. И нечего прощать. Уходи!
Всё же ей удалось вырваться, или это Шурка намеренно ослабил хватку. Маша отбежала в сторону и скрылась за углом дома. Шурка беззвучно захихикал, потом тихо проговорил себе под нос:
– Вот еще, сдалась ты мне. У меня планы поинтереснее. А Сёмке ты можешь хоть триста раз пожаловаться, уж его-то я обштопаю, как мне надо, – и уже громче, глядя на меня: – Ну, что вылупился? До тебя я еще доберусь. Пристрелю, не переживай. Сдохнешь быстро.
Я не переживал. Я мог в любой момент выбраться из клетки. Только не был уверен, что Шурка попадется на мой пикирующий удар вторично, к тому же новые перья пока еще недостаточно отросли, чтобы вернулась прежняя маневренность. По всему видно: Шустрый боец опытный. Что-то тигриное есть в его повадках. С таким нужно быть осторожным. Полезное качество опасаться противника не даёт расслабиться. Но, судя по всему, тот тоже не увалень. Мне даже стало интересно узнать кой-какие детали из его прошлого. Но валить отсюда надо точно. Как же это сделать?
Из-за угла дома появилась Маша, неся в руках ружье. Ох, девочки! Что ж вы творите в приступах неуравновешенности? Уж не критические ли дни у тебя сейчас наступили? Маша остановилась в пяти шагах и направила на него двустволку.
– А ну, пошел вон! – строго крикнула она.
Шустрый поднял в изумлении брови и ощерился во весь рот. Затем развел руки в стороны и произнес:
– Чего ждёшь? Стреляй! – и сделал всего лишь один короткий шаг ей навстречу.
Маша переминала оружие в своих руках. Мысли потоком бежали по ее лицу.
– Если всё решила, то стреляй. Ты же этого хотела? – Шурка сделал еще один шаг.
Маша колебалась. Определенно, она сейчас жалела, что с ходу припугнуть не получилось. А чего же другого стоило ожидать? Шустрый не из трусливых. Она явно не продумала последующего развития событий и теперь стояла в замешательстве: ну не стрелять же в самом деле!
