тарелку и подошел к плите.
— Кривляние Энди порядком действует мне на нервы, — сказал он, не делая себе труда понизить голос.
— Это он не нарочно.
— В самом деле? — Уолт уселся за стол. — А ты сама поесть не собираешься?
— Подожду Мэри-Джо. Мы с ней объелись мороженым несколько часов назад. Праздновали получение стипендии.
Напряженное выражение лица Уолта смягчилось. Только сейчас она поняла, как давно не видела на его лице обыкновенной улыбки.
— Держу пари, это была твоя идея. Мэри-Джо такое не могло прийти в голову.
Его улыбка вблизи просто обезоруживала. Диана потупила глаза.
— Недавно звонила Эмили, — сказала она.
При упоминании этого имени улыбка пропала.
— Надеюсь, она не узнала…
— Нет, но ей приснился вещий сон.
И она рассказала ему про сон Эмили.
Он лишь удивленно покачал головой.
— Все-таки она поразительная женщина. Пришельцы! Странно, что, разбудив Чарли, она не заставила его тут же отвезти ее домой.
— Чарли не верит в предзнаменования.
— Она тоже. Это одна из игр, которые она себе придумывает. Она слишком здравомыслящий человек, чтобы верить в подобную чепуху.
Диана поняла, что была права, не посвятив Уолта в кое-какие детали и не позволив Энди сделать это. Если бы Уолт услышал их разговоры, он заказал бы для обоих смирительные рубашки. Но его холодный рационализм злил ее не меньше, чем постоянная готовность Энди верить в сверхъестественное.
Небо клубилось черными тучами, пересекаемыми стрелами молний. Гром, казалось, звучал повсюду, словно окружая ее, но она двигалась вперед, влекомая неведомой силой, через густую траву, скрывавшую ямы, к темневшему невдалеке строению. При грозовых отсветах стены казались покрытыми мхом, на них не было заметно ни малейших следов разрушения или пожара. Тяжелые деревянные двери были распахнуты внутрь. Проем зиял черным прямоугольником, но она могла видеть что там, внутри, потому что интерьер был подсвечен сиянием таинственного происхождения. Оно пронизывало пространство, словно воду или газ. Стойла были пусты, но присутствие их недавних обитателей ощущалось в запахах сена, пшена и конского пота.
Между тем пыльный проход между стойлами, тянувшийся из конца в конец конюшни, не был истоптан подошвами или подковами. Затаив дыхание, в паузах между раскатами грома она услышала этот звук: треск расщепленного дерева. Сначала медленно, а потом вдруг неожиданно резко одна из досок пола поднялась.
В первый момент это была лишь тень, темная и бесформенная, подобно туче. Вытягиваясь из дыры в дощатом полу, она покачивалась, приобретая очертания. Она заметила, как сверкнула кость сквозь тронутую разложением, но все еще розовую плоть, как шелохнулись лохмотья тряпки, которая была прежде грубой домотканой материей.
Последним из хаоса родилось лицо: черты его сначала казались незнакомыми — большой заостренный нос, рот, полуприкрытый чем-то похожим на паутину, глаза…
Когда она увидела глаза, ей захотелось вскрикнуть и бежать без оглядки. Ужасное лицо то плыло, как воск горящей свечи, то вновь вырисовывалось во всей отчетливости. Теперь она узнала его. Если бы не пустые глазницы, она могла бы поклясться, что это Брэд…
Диана задохнулась от собственного крика и проснулась. Холодный и тоскливый предрассветный сумрак наполнял комнату. Ее волосы слиплись на лбу, пальцы крепкой хваткой вцепились в подушку.
Кошмарный сон был настолько страшен, что даже пробуждения оказалось недостаточно. Отшвырнув подушку в сторону, она встала и, пошатываясь, пошла к двери. Она не собиралась будить остальных и искать успокоения, как ребенок у матери, но ей нужно было убедиться, что они рядом, увидеть их.
Она шла босиком и бесшумно приблизилась к лестничной площадке, когда услышала доносившиеся снизу, из холла, голоса. Говорили приглушенно, но в тишине дома можно было разобрать каждое слово.
— Ты мог ложиться. Никто не просил меня дожидаться. Я не школьник, а ты не моя мамочка!
Энди почти шептал, но слова звучали сердито. Ответ Уолта был не менее резким.
— Быть твоей мамочкой — наказание, которого не всякий заслуживает. Ты должен был вернуться несколько часов назад.
— Ты же знаешь, чем я был занят.
— Да уж, вычислил. По крайней мере, мне так казалось. У тебя вместо мозгов мусор. Неужели ты воображаешь…
— Тс-с-с! — зашипел Энди. — Ты их разбудишь. Я ее сегодня почти дожал. Она поддается… Что это?
Это задохнулась от злости Диана. Забыть кошмарный сон ей самым неожиданным образом помог Энди. Болтался где-то всю ночь, пришел пьяный, да еще похваляется очередной победой…
Выпил он или нет, но по ступенькам он взлетел вверх молниеносно. Вероятно, даже во мраке он разглядел ее бледное лицо. Настигнув ее уже на пороге комнаты, он заглянул ей в глаза и спросил:
— Почему ты не спишь в такой час?
Его негодующий тон переполнил чашу терпения Дианы. Вырвав руку, она размахнулась, вслепую ударила, и не открытой ладонью, а кулаком. Он схватился за лицо. Из его глаз брызнули слезы.
Слезы из глаз могут считаться нормальной реакцией на неожиданный удар по носу. А смех? Сдавленные звуки, которые он издавал, прикрыв рот пальцами, были очень похожи на смех.
— Прости, — она извинилась не только за удар, но и за подозрения.
Энди пощупал кончик носа.
— Кажется, ничто не сломано. Позволишь войти? Если тебе захочется избивать меня дальше, я могу закричать и разбудить Мэри-Джо.
Он уселся в кресло. Она подошла, прижимая пальцы к губам, потом сказала:
— Уолт прав, у тебя вместо мозгов…
— Леди так не разговаривают, — перебил ее Энди, — и уж тем более не дерутся. Но я тебя прощаю, потому что ревность может считаться веским основанием для рукоприкладства и в известной степени даже для меня лестным.
— И кто же она? Та девица, что была с Ларри в «Лисьей норе»?
— Я не присутствовал в «Лисьей норе» в тот вечер, о котором ты говоришь, — начал Энди. Однако, заметив выражение ее лица, поспешно добавил: — Да, быть может, и та самая. Она его нынешняя… словом, эта дура называет себя его невестой.
Диана плюхнулась на край постели, чуть не придавив Мисс Матильду, которая, взвизгнув, спрыгнула на пол.
— Уж к ней-то он точно не пойдет. Он все-таки не настолько глуп, чтобы так рисковать. А ты, — добавила она мстительно, — не пошел бы к ней, если бы хоть чуть-чуть опасался, что Ларри может застать тебя в постели со своей «невестой»?
— Ну, знаешь! — возмутился он. — Даже моя добросовестность имеет пределы.
— Это меня уже радует. Так, значит, ты просидел — или простоял всю ночь возле ее дома?
— Просидел. В своей машине.
— И она ничего не заметила?
— Этого я не знаю. По крайней мере, из дома она никуда не выходила. С того места, где
