Лёва?
— Нормально. Вырубился, хотя до последнего храбрился и говорил, что дождётся твоего пробуждения.
— Я ничего не помню.
— Так и должно быть. Операцию без наркоза не делают, знаешь ли, — хмыкает сестра.
— А где Владимир?
— С врачами общается. Пока тебя оперировали, он места себе не находил. Довела мужика, — шутливо укоряет меня Лара.
— Если бы не он, я не знаю, что бы с нами было.
— Зачем об этом сейчас думать? Радуйся, систер, что всё обошлось.
— Вам с Лёвой домой нужно… Ему ведь в школу идти, а тебе на работу.
— Ага. Ну раз с тобой всё зашибись, мы можем быть свободны, — Лара театрально откланивается и тормошит Лёву.
Я уверяю племяшку, что чувствую себя хорошо, после чего они с сестрой уходят. Из-за шума просыпается Ксюша. Она трёт глазки и пугливо смотрит на меня.
— Виктория Андреевна, это правда? У вас будет малыш? — любопытничает она.
— Да, это правда.
— Классно! Вы поэтому в отпуск ушли?
— Да, хотела насладиться своим счастьем. Я давно мечтаю о ребёнке.
Владимир ничего не рассказал Ксюше, и сейчас я этому даже рада. Зачем посвящать малышку во взрослые проблемы?
— А когда у вас вырастет животик?
— Не знаю, где-то через пару месяцев.
Ксюша открывает рот, чтобы задать следующий вопрос, но её прерывает Владимир. Володя... Он поверил мне и даже не потребовал тест ДНК! Чем я заслужила такого мужчину?
— Виктории нужно отдохнуть, — тихо говорит он Ксюше.
— Хорошо. Виктория Андреевна, я завтра к вам приеду. Можно ведь, пап?
— Конечно, — соглашается Владимир, не скрывая широкую улыбку. — Подождёшь меня в коридоре?
Мы снова остаёмся вдвоём. Наверное, после наркоза я плохо ориентируюсь в пространстве и времени, потому что ухода Ксюши даже не замечаю. Моё внимание сфокусировано на Владимире. Он наклоняется и проводит кончиками пальцев по моей щеке. Мурашки ползут по коже, в груди теплеет.
— Тебе нужно поспать, — говорит он.
— Ты приедешь завтра?
— Обязательно. Больше я тебя никуда не отпущу.
Его нежный поцелуй пылает на моих губах, пока сон не смежает веки. И даже тогда я ощущаю внутри тихую щемящую радость.
Глава 30
В клинике я задерживаюсь на полторы недели. Врачам не понравились мои анализы, поэтому я лежала на сохранении. Каждый день ко мне приезжал Владимир, иногда один, но чаще всего с Ксюшей. Я чувствовала, что мы становимся ближе друг к другу, а все былые обиды остались в прошлом. Ксюша рассказывала о школе искусств, о своих новых друзьях, о том, как сильно она ждёт нового года. А мы с Владимиром переглядывались и одновременно улыбались.
В душе царит покой. Будущее мы не обсуждаем, не торопим события, но я снова доверяю Владимиру.
— Родители тебя навещают? — спрашивает он перед уходом. Ксюше нужно к урокам готовиться, она и так слишком много пропустила, когда на море вместе с отцом отдыхала.
— Нет, — мотаю я головой.
— Они в курсе?
— Не хочу их волновать. А почему тебя это интересует?
— Хочу познакомиться с твоими родителями, — спокойно отвечает Владимир. — Рано или поздно это всё равно произойдёт.
— Пусть лучше поздно, — вздыхаю я.
Но после разговора с Владимиром всё же звоню маме. Она не знает о моей беременности, про удаление кисты я тоже не говорила. Думала, что ограждаю родителей от неприятных новостей, но на самом деле я берегла своё душевное спокойствие.
— В какой ты больнице? — уточняет мама. — Мы с Андреем сейчас же к тебе приедем!
Они заваливаются в палату с огромными пакетами, хотя я предупредила, что здесь хорошо кормят и продукты мне не нужны. Мама удивлённо рассматривает помещение, отец же достаёт фрукты, десерты и другие вкусности из сумки.
— Милая, что ты делаешь в этой клинике? — хватаясь за сердце, спрашивает мама. — Откуда у тебя такие деньги? Здесь же всё для царей сделано! Или буржуев!
Папа издаёт странный крякающий звук и садится на диван. Вот и наступил момент, которого я боялась.
— Владимир Громов, мой бывший работодатель, оплачивает все расходы, — делаю глубокий вдох, взгляд отвожу, чтобы не видеть шокированное лицо мамы. — Мы с ним… встречаемся. И я здесь на сохранении нахожусь. Я беременна.
Смотрю на папу. Уж он-то должен адекватно отреагировать!
— Неожиданно, — дёргает он головой, а затем, словно очнувшись, говорит: — Я очень за тебя рад.
Мы с папулей обнимаемся. Мама до сих пор молчит.
— Спуталась с богатым? — обвиняющим тоном произносит она. — Ничему тебя жизнь не учит, да? Помнишь, что я тебе говорила о так называемых бизнесменах? Попользуются — и бросят, помяни моё слово!
— Мам, вот давай без этого! Поматросить и бросить может любой мужчина, не только обеспеченный.
— Ох, дура девка, — тяжело вздыхает мама, качая головой. — И куда ты теперь с ребёнком? Что будешь делать, когда одна останешься?
— Ну Лара же справилась! — вспыхиваю я.
— Так то Лара, у неё характер стальной…
— Маргарита, хватит! — громко и решительно перебивает её отец. Ещё и полным именем называет, отчего мама теряется, бледнеет на глазах. — Ты должна радоваться за дочь, а не вопросы ей глупые задавать! Сколько можно? Ты сама себя-то слышишь? Вечно другие у тебя лучше, чем наша единственная дочь!
— Я же за неё переживаю, как ты не понимаешь? Не хочу, чтобы в иллюзиях жила…
— Да ты в ней не иллюзии убиваешь, а веру в себя! — папа встаёт и начинает расхаживать по палате.
— Андрей, ты чего?
