— Прости, но мёртвые боги должны оставаться мёртвыми.
Хоггор тяжело выдохнул, уронив большую голову на узкую площадку алтаря и затих. Что-то тихо звякнуло, два сломанных кольца упали на каменный пол крипты. Теперь сделка точно расторгнута, но маг с тревогой смотрел, как растворяется тело бога, растекается грязной водой, превращаясь в ничто. Хоггор исчезал, а то, ради чего Стефан убил его, так и не появилось. Меньше, чем за минуту сердце мужчины успело остановиться, пропустить удары и снова пуститься вскачь в бешеном ритме. Неужели он ошибся или лекарь обманул его и смерть древнего бога стала напрасной. Теперь у них не осталось и малого шанса на спасение.
Тело, подточенное ядом и душевной болью, проявило слабость, и Стефан упал на колени, опёршись ладонями о мокрый камень.
— Что теперь? Что!?
Лишённый защиты сделки, он протяжно закричал, не вынеся волны эмоций от полного осознания постигшего его горя. Потом стало тихо. Маг поднялся с отрешённым и почти спокойным лицом. Он не остановится. Станет биться за жизнь Вельды до конца. Может быть, они с Хэлом смогут, что-нибудь придумать, создадут такое зелье, которое сможет победить саму смерть. Стефан вдруг поверил в это, уцепился за хрупкую конструкцию из мысли и духа.
Тихим шелестом над ухом прозвучало:
— Это мой подарок сладкой девочке, маг. Береги её.
В висках застучало или звук раздавался где-то рядом. Он опустил взгляд — у самых ног из тонкого прозрачного контура, обретая форму и цвет, появлялось живое бьющееся сердце мёртвого бога. Для мага оно стало центром мироздания. И только отдав самую ценную часть рецепта зелейнику, борясь с подступающей тьмой, Стефан вспомнил о противоядии.
— Я могу увидеть, что будет? — Хэл понял, что созданный ими настой уникален и никогда в жизни он не сможет повторить его.
Он видел — магу пришлось совершить нечто невероятное, чтобы добыть последний компонент. Спрашивать ничего не стал, уважая чужие тайны. Знал только, что сердце не принадлежит человеку. Этого достаточно.
Маг кивнул, разрешая подняться вместе с ним. Руки тряслись, когда Стефан поднёс флакон к губам жены. Так не годится, нельзя потерять и капли жидкости. Зелейник стоял рядом.
— Я приподниму и подержу её, — слова дались нелегко.
Он держал Вельду, пока Хэл медленно твёрдой рукой вливал зелье. Кажется, смогла проглотить. Оставалось только ждать.
Тётушка Рейна зашла в комнату к детям, покачала головой. Сколько раз она наблюдала подобную картину — напряжённый, ожидающий чуда, маг у постели жены. Сидит грязный, точно из канавы вылез, полураздетый. Совсем себя запустил. Что будет, когда Вельда умрёт, думать не хотела. И не нравилось ей, что дети живут тут же, рядом с умирающей матерью и полубезумным отцом.
Взглядом мага Стефан осмотрел рану, никаких изменений. Нужно терпение. Возможно, лекарство подействует не сразу. Будет медленно исцелять, проникая в тело. Он вспомнил, что замедлил все процессы и усыпил Бельчонка. Положил ладонь на глаза, пробуждая.
Время шло. Двое мужчин так и сидели рядом с постелью Вельды. Слизь и жидкость, вылившаяся на Стефана, засохла. Он боялся уйти в ванную, не хотел пропустить момент, когда лекарство начнёт действовать.
Всё началось с тихих хрипов. Вельда задышала глубже, а маг подсел ближе, наклонился к лицу Белки. Проверил пульс на шее — удары сильные и частые.
— Действует, — быстрый взгляд в сторону зелейника. — Если будет ломать, подержи за ноги.
— Конечно, — тот кивнул.
Маг старался не думать, радуясь этим небольшим изменениям. Посмотрел рану и показалось, что чернота сжимается, становясь меньше, разветвлённые щупальца тьмы сокращались. Медленно, но стабильно. У Вельды задёргались руки, потом выгнуло дугой, напомнив Стефану историю с Бэлис. Только происходило всё тихо, она скрипела зубами, хрипела, но в отличие от Бэлис не кричала. Маг и зелейник удержали, когда начала биться о постель.
— Держись, Бельчонок, — повторял маг. — Потерпи, скоро должно закончиться.
Он собирал силы стихий и вливал в их в жену, заполняя опустошённое болезнью. Потом Вельда затихла. Они и не поняли, что произошло, просто расслабилась и уснула. Стефан коснулся губами её лба и почувствовал тепло.
Почти не владея собой, поднялся и сжал руку Хэла, обнял зелейника, не в силах сказать словами о своей благодарности.
— Я пойду, — мужчина пожал руку мага и удалился.
На Стефана навалилась такая усталость, словно он долго нёс в гору огромный камень, а потом кто-то забрал всю тяжесть. Тело помнило невероятное напряжение, продолжая дрожать. Вельда спала.
Быстро подошёл к колыбелям, не задумываясь поправил одеяльца у Ская и Маргариты.
— Всё будет хорошо. Я обещал и сдержал слово.
Не тратя время, забрался в ванную, смывая с себя горе, отчаянье и то, что осталось от Хоггора — змея подземных источников, проявившего милосердие, что так не свойственно богам Фолганда. Маг надеялся, что в этом нет никакого подвоха. Не должно было быть. Книги и слова кузена подтверждали это.
Привыкая к полноте эмоций, Стефан теперь плохо справлялся с бурей, рождённой первым шагом к радости. И несколько минут не мог остановить слез. Так и сидел в ванной, расставаясь со всем плохим, что было. Устал, нечеловечески устал.
Переодевшись, лёг рядом с Вельдой, взял за руку и не заметил, как уснул. Давно так не спал. И после беспамятной тьмы пришёл сладкий сон, словно Бельчонок обнимает его, касается лица тёплыми пальчиками, целует глаза, щеки. И так тепло стало магу, так спокойно.
Сон прервался от детского плача. Стефан резко вскочил и понял, что находится в кольце любимых рук, а Вельда смотрит на него огромными запавшими глазами, ясными и виноватыми.
— Сейчас-сейчас, — она попыталась подняться, подойти к детям, но сил не хватило и упала обратно на подушку.
Разрываясь между плачущей дочерью и женой, Стефан быстро успокоил малышку Ри и вернулся к Вельде.
— Живая, живая, живая…
Он боялся прикоснуться к ней, обнять слишком сильно, поэтому чуть касался губами лица, рук, шеи, испытывая счастье, которого было так много, что слезы снова появились на глазах.
— Ты не сердишься? — она продолжала смотреть виновато и внимательно, пытаясь найти Хоггора в глубине сознания мужа.
— Ты спасла меня. Опять спасла. Каждый день спасаешь, — тёплая синь его глаз подтверждала, что это только он и никто больше.
Смотрел с такой нежностью и любовью, что защемило в груди. Она была слаба и совсем не помнила, что происходило после удара кинжалом в крипте. Не могла не вернуться к Стефану, когда некромант лишил мужа возможности сплетать чары, дала силы и попыталась растворить путы теней. Не удержалась, увидев, что некромант занёс оружие, вмешалась.
— Почему совсем нет сил?
— Удар некроманта был зачарован, и ты почти умерла, — взгляд потемнел, потом прояснился. — Но не будем об этом. Теперь все хорошо. Я поставлю тебя на ноги. И начнём с мытья и осмотра.