неправильное, — проговорил я. — Поводов имелось предостаточно, но я как-то очень беспечно отнесся ко всем странностям.
— Это ничего, — мягко улыбнулась Лилит. — С тобой ведь это в первый раз. Не удивительно, что ты не придал своим ощущениям особого значения. Зато теперь ты знаешь, как это бывает. Ну же, расслабься! В ближайшее время ничего похожего с тобой точно не произойдет, обещаю.
— Спасибо за науку, — проговорил я. — Вот только... раз уж ты единственная понимала, что происходит... Отчего же не предупредила Нику? Теперь получается, что я ее подставил!
Лилит тихонько рассмеялась.
— Не бери на себя слишком много. Наша кошка не слепая, она тоже все прекрасно видела и понимала. Захотела бы — ушла. Но она не захотела. Так что изволь отнестись с уважением к ее праву на принятие решений.
Я хмыкнул.
— «Наша кошка»? — переспросил я.
— Ну да. Благодаря тебе мы ведь с ней теперь тоже не чужие, — лукаво прищурившись, проговорила Ли.
— Ладно, я понял, — проговорил я. — Пойду поищу Януса — похоже, у нас появилась еще одна серьезная тема для разговора.
И я отправился в харчевню.
К тому времени народу там уже собралось немало.
Некоторые оживленно болтали, обжигая окружающих крепким перегарным дыханием. Иные, напротив, казались потрепанными и уставшими.
Но, как ни странно, Януса среди них не было, хотя обычно он поднимался в числе первых.
Я подсел к жадно поглощающему свой завтра Азре.
— Здорово, — сказал я. — Слушай, а ты нашего магистра не видел?
— Нет, — ответил тот. — А что такое?
— Да просто мне бы поговорить с ним. А он все никак не появится.
— Кстати, да, — проговорил Азра, окидывая пристальным взглядом харчевню. — Что-то Ян сегодня заспался.
— Набрался, что ли, вчера?
— Нет, ушел спать рано и вполне себе трезвый, — нахмурился Азраил, поднимаясь и-за стола. — Пойдем-ка его навестим.
И в этот момент раздался громкий женский вскрик.
Мы разом обернулись на звук — все, кто находился сейчас в харчевне. И увидели Камиллу, склонившуюся над маленькой детской фигуркой на полу.
Чудик неожиданно жутко и басисто взвыл, усевшись рядом со своей маленькой хозяйкой.
Роняя стулья, мы бросились к ребенку.
— Моя девочка! Девочка моя! — причитала Камилла, бессмысленно размахивая над ней руками, как птица, пытающаяся спрятать птенцов под свои крылья.
— Эй, что случилось?! Что случилось, я тебя спрашиваю? — пыталась докричаться до сестры Майка, встряхивая ее за плечи.
— Она... Она упала!..
— Это я и сама вижу! — выругалась Майя. — Причина-то в чем?!
Протолкнувшись к Лидии, я увидел, что лицо девочки стало мертвенно-бледным, а ручки и ножки безвольно раскинулись на полу. Она была без сознания.
Тень подхватил ребенка на руки.
— Как она? — спросил я его.
— Не знаю.
— Что значит «не знаю», ты же можешь заглянуть в ее мысли!
— В том-то и дело, что... не могу, — проговорил Тень, поднимая на меня остекленевший взгляд. — Я ничего не вижу и не слышу. Лидии как будто бы нет в этом теле.
Услышав его слова, Камилла разрыдалась.
Азраил отодвинул остолбеневшего Шрама и наклонился к девочке.
— Мать вашу, да что вы тут траур устроили! Она живая и дышит! Берн, беги за Кассандрой!
— Воды дайте кто-нибудь! — крикнула Майя.
Тут Лидия открыла глаза...
И я сразу понял, что сейчас ими смотрит вовсе не ребенок, а нечто большее, жуткое и пугающее, светящееся в глубине неподвижных расширенных зрачков.
Все вокруг разом умолкли, уставившись на девочку.
Маленькая ручка протянулась ко мне и цепко схватила за рукав.
— Два дня... — пробормотала Лидия незнакомым взрослым голосом, глядя мне в лицо. — Два дня и две жизни. Выбрать придется... — монотонным речитативом заговорила она, и я не сразу понял, что слышу подзабытый язык моего прежнего мира. — чья жизнь будет течь, а чья оборвется. Обоих спасая, рискуешь с тремя в одночасье расстаться. Старые маски убийственным ядом сочатся. На чаше весов белый юноша или песчаный убийца. Кровь одного даст второму из них исцелиться. Тризну ждет птичье гнездо или черные кости. Сколько могил Даниил послезавтра найдет на погосте?
Она глубоко вздохнула — и безвольно обмякла на руках у Тени, закатив глаза.
А через мгновение снова очнулась.
— Больно... — захныкала она, обхватив слабыми руками Тень за шею.
— Слава богам! — воскликнула Камилла, вырывая дочку. — Милая моя, иди к маме!
Но Лидия только громче расплакалась, протягивая руки к своей любимой няньке — или вернее, к няню.
— Пойдем, пойдем в постельку! — пыталась успокоить ее Камилла.
— Кто-нибудь вообще понял, что она сказала? — озадаченно проговорил Рыжий.
— Язык какой-то странный, — пожал плечами Азра. — Может, один из древних?
Я покачал головой.
— Нет, это был не древний язык...
— Да что с тобой! — разозлилась Майя, громким окриком прервав мою фразу. — Не издевайся над ребенком, пусть идет на руки к тому, к кому хочет!
— Я — ее мать, и она должна быть со мной! — выкрикнула Камилла, пытаясь унести разрыдавшуюся девочку.
— Ой, кажется, что-то хрустнуло у меня под ногами, — промурлыкала Лилит, показавшаяся за стойкой. — Кажется, это чья-то материнская любовь...
— Тебя не касается! — огрызнулась на демоницу Камилла.
— Пусти, пусти, пусти!!! — истошно завизжала вдруг Лидия, вырываясь у матери из рук.
Камилла в растерянности остановилась, и девочка, как обезьянка, вывернулась у нее из рук, взобравшись на оказавшуюся поблизости Майю, а от нее переползла к Тени и крепко вцепилась тому в рубашку, вздрагивая всем своим крошечным тельцем и всхлипывая.
— Я успокою ее и отнесу в кровать, — пообещал тот. И, бережно прижимая Лидию к груди, отошел к столу у окна. — Ника, принесешь теплого молока?
— Уже согрела, — вынырнула из-за широких спин моя кошка с большой розовой посудиной в руках. — В чашке, которую ты купил.
— Да что же это, — полушепотом проговорила Камилла, наблюдая, как Тень отпаивает молоком ее разыкавшуюся дочку.
И пока все приходили в себя от скандала, который я слышал только вполуха, в моей голове снова и снова всплывали сказанные Лидией в состоянии транса слова.
«На чаше весов белый юноша или песчаный убийца»...
Мать твою,
