Соль, и за что только Дана меня любит?
— Ты позволишь нам увидеться? Надолго?
— Дана уже улизнула от своей охраны. Думаю, скоро придёт ко мне. Я дам вам ночь. Это всё, что могу. Завтра утром — это крайний срок! — мне нужен её ответ.
— Я постараюсь. Но, если ты и вправду знаешь Дану…
— Объясни, что отпускаешь её. А я буду надеяться на то, что у неё теперь есть ещё ради чего жить.
В ответ на моё удивлённое выражение Тэллас только нахмурился.
— Будь убедительным.
— Спасибо, Страж. Буду.
Как будто у меня есть выбор.
НЕ УНИЧТОЖИТЬ. ИЗМЕНИТЬ?
Очень часто я что-то делаю, а только потом понимаю, зачем мне это было нужно.
Вот как сейчас. Я мчалась в особняк фордштата Хоэри, в лабораторию своего мужа, оборудованною для меня. Мчалась, отнимая у самой себя драгоценное обещанное Кэрраем время наедине с Ситом. Ну, я надеялась, что наедине.
Так на кой утиль мне нужно ещё куда-то?
Но спорить со своим внутренним голосом я не решилась — в конце концов, именно он мне подарил Сита, когда здравый смысл орал, что мне нужно держаться как можно дальше от раба, которого считала убийцей. Причем, не зря ведь считала, но внутренний голос всё же оказался прав. Кто я такая, чтобы в нём сомневаться сейчас.
Ладно, Голос, Шиза или кто ты там. Ну, и какого отжига нам здесь понадобилось?
Я прошла в лабораторию и опустилась на многострадальный диван, который столько раз порывалась выкинуть, чтоб не отвлекал меня с Ситом от работы… Так, Данка, соберись, нашла время о непристойностях думать.
Обвела взглядом лабораторию и остановилась на преобразователе.
Прибор, с которого всё начиналось. Не знаю, зачем Дэрек притащил его в мою лабораторию — сделал он это уже после моего побега. Судя по записям из архива, именно в нём был преобразован кристалл-близнец, ныне известный как блокатор.
Работал с ним только Дэрек.
Я пользовалась другим прибором, имитацией кластера, в котором кристаллы подчинения выращивались из маленьких голубых кристаликов соли — основного добываемого минерала этой планеты.
Выращивались. Но не преобразовывались.
…Преобразовались…
Разрушить всегда легче, чем создать, но невозможно разрушить кристалл подчинения, не убив носителя.
То есть, разрушать нельзя.
Но ведь можно преобразовать?
Изменил же этот псих близнеца в заглушку, а Сит при этом остался жив.
Вот зачем мне нужно было в лабораторию. Сделать всё, что бы мой Сит и дальше оставался жив. Потому что я точно знала — он слишком прикипел, чтобы жить без меня. Точно так же, как и я.
Я закатала рукав блузки, повернув брасфон голубым камешком-близнецом наверх, и поднесла к нему руку с перстнем с заглушкой в касте.
Оригинальный и изменённый кристаллы. С совершенно разными свойствами. И третий кристалл из кластера — в голове моего мужчины.
Интересно, он остался голубым? Или стал красным?..
И смогу ли я преобразовать преобразованное?..
И какой ценой?
Конечно, я осознаю риск. На кону — жизнь и свобода моего мужчины.
Конечно, я на него пойду. Как и Сит.
А у нас есть выбор?
***
Перед тем, как Кэррай ушел, я всё-таки не удержался и спросил у него о Бэрде. Не слишком рассчитывая на ответ, но должен же я был попытаться — Бэрд стал мне единственным другом, несмотря на разницу в положении.
Но Страж ответил. Друг был жив, и даже пришел в себя. Рвался приступить к обязанностям, и Страж ему это позволил.
Понимаю. Сам уже теряю рассудок от бездействия.
Соль, спасибо уже за это. Он ведь пострадал, прикрывая нас.
Время словно застыло. Я метался по маленькой комнатке, напоминавшей камеру только узким зарешеченным окошком, выходящим на увитую каким-то растением стену. Окошко, естественно, было глухим и звуконепроницаемым.
А жаль. Тишина давила.
Попробовал ментально прислушаться к Хозяйке, но быстро бросил эту затею. Ощущения двоились, разбегались, ускользали. Словно отражение на водной глади, в которую бросили камень.
Много камней. Я отступил.
Когда дверь, наконец, распахнулась, я был уже готов биться головой о стену. Ничего, ещё успею. Потом, когда уговорю Дану принять предложение Стража.
Интересно, он улетит с ней?..
Нет, не интересно. Совсем не интересно.
Я честно собирался выполнить своё обещание Стражу и быть убедительным.
Вплоть до того момента, как взглянул в глаза своей женщины.
Она вошла, хмыкнув, и положила на оставленный ранее стул какой-то небольшой ящик.
А я просто стоял и смотрел, пока не захлопнулась дверь.
Словно нажался сам собой спусковой крючок. Или вонзился нож.
Я кинулся к Дане, вжимая её в своё тело, точнее, прижимаясь к ней, но при этом не на секунду не забывая, какая она хрупкая. Изо всех сил напрягая мышцы, чтоб окончательно не потерять контроль над ними и не причинить своей женщине даже малейшую боль.
Застонал, почувствовав её пальцы в своих волосах. Но мой стон растворился в нашем поцелуе.
Я просто растворился в ощущениях. Это не первая наша близость, но разлуки и неопределённость сделали своё дело — страсть стала почти болезненной.
Не столько физически — обострились все чувства: прикосновения словно обжигали, в голове звенело.
В порыве Дана прокусила мне губу, но я даже не подумал отстраняться. Вкус крови не отрезвил, скорее наоборот.
Оторвавшись от её губ, я, привычными движениями освобождая её от одежды, наслаждался каждой клеточкой оголявшегося желанного тела. Приникал окровавленными губами, увлажнял языком, выцеловывал только мне понятный рисунок на её подрагивающей от пульсации жилки шее, на поднимавшейся от прерывистого дыхания груди, задерживаясь на ореолах затвердевших сосков, спускаясь, продолжал свой рисунок на мягком животе…
Дана сама увлекла нас на лежанку, затянув меня сверху. Поплывший от страсти и нежности мозг даже не зафиксировал, как и когда она стянула с меня робу, я тоже успел освободить её от одежды.
