Проскользнув через открытый ради вентиляции проем, Вахрамеев, беззвучно ступая, подобрался метров на двадцать к противнику, все еще оставаясь незамеченным.
Последнее, впрочем, было совсем неудивительно. Одаренных среди японцев не оказалось, и, спокойно сместившись в «сферу видения», Март с легкостью давил на сознание незадачливых подрывников, заставляя смотреть в другую сторону и отвлекаться.
В принципе, он мог бы с легкостью их всех перестрелять, но не хотелось раньше времени поднимать шум. Лучше бы, конечно, перерезать их по-тихому, но, во-первых, ни трофейного меча, ни хотя бы приличного ножа с собой не было, а во-вторых, тягаться в рукопашном бою с уроженцем страны, где изобрели так много боевых искусств, было бы с его стороны несколько самонадеянно.
«Раньше сядешь – раньше выйдешь!» – решил он и аккуратно скинул тяжелые ботинки. Оставшись в одних носках, он, мягко ступая по залитому бетоном полю, осторожно вышел из-за спины увлеченных своей работой диверсантов и, тщательно прицелившись, трижды нажал на курок.
Будь они в закрытом помещении, от грохота стрельбы наверняка заложило бы уши, но, к счастью, все обошлось. Тяжелый браунинг неплохо гасил отдачу, и все пули попали в цель.
– Чем дзюдо и карате, лучше старенький ТТ, – зачем-то прошептал Март, после чего сделал контрольные выстрелы и поспешил укрыться за одной из опор корабля.
Сменив на всякий случай магазин, Вахрамеев подтянул к себе сумку ближайшего диверсанта и принялся рассматривать содержимое. Судя по всему, взрывчатку они уже заложили и собирались устанавливать детонаторы, один из которых попался ему. Конструкция оказалась совершенно незнакомой, но было ясно, что инициируются они по радио. А это значит, где-то есть главный злодей с передатчиком. С другой стороны, если взрывателей нет, стало быть, и кораблю ничего не угрожает. Сообразив это, Март принялся извлекать их и откидывать в сторону.
Тем временем на летном поле поднялась тревога. Зазвучала сирена, стали шарить лучи прожекторов, а следом по ним ударила пулеметная очередь.
Судя по всему, пулеметчик у японцев был снайпером, поскольку не успевшее толком загореться освещение тут же погасло, оставив поле боя в полной темноте.
– Вот гад! – сплюнул парень, подтягивая к себе карабин одного из убитых им диверсантов.
Достать врага с такого расстояния, да еще и в полной темноте, было задачей совершенно нетривиальной, но с помощью дара можно было попробовать.
Снова скользнув в «сферу», он быстро нашел того, кто ему требовался, и, приложившись к трофею, аккуратно нажал на спуск. Затем быстро передернул затвор и выстрелил еще раз, после чего с удовлетворением заметил, как тот выронил незнакомого вида пулемет с рожком сверху.
Теперь следовало вычислить вражеского главаря с адской машинкой, однако разгоревшийся бой мешал ему сосредоточиться. Со всех сторон на выручку своих машин мчались вооруженные приватиры, но более опытные в схватках на земле японские диверсанты отвечали им точным огнем, заставляя нести потери. Вахрамеев старался поддержать своих, но что он мог с одной винтовкой против целого взвода?
Помощь пришла, как всегда, неожиданно. Сумевший поднять тревогу Дугин вовсе не собирался самоустраняться от творившегося вокруг безобразия, а осторожно проник в боевой отсек и занялся турелью. Проходи ремонт на настоящем военном корабле, с него бы непременно сгрузили боезапас, а возможно, и сняли бы вооружение. Но приватиры на некоторые незначительные нарушения смотрели сквозь пальцы, и снаряженные ленты к крупнокалиберным пулеметам нашлись. Кроме того, с боевого поста можно было управлять прожекторами корвета.
– Держитесь, суки, – прошипел техник, врубая энергию.
С легким гудением заработали сервоприводы, и два ствола повернулись в сторону боя. Вслед за ними послушно направили свои лучи боевые фонари, ослепив никак не ожидавших подобной подлости вражеских диверсантов. А затем Степан нажал на гашетку…
– А-а-а! – заорал он, перекрикивая грохот пулеметов, и свинцовый ливень в мгновение ока смел нескольких японцев.
Приободрившиеся такой поддержкой русские снова пошли в атаку, а Вахрамеев смог-таки обнаружить японского командира.
«Вот эти трое. Сидят тихо, не стреляют, Чего-то ждут?» – промелькнуло в голове Марта, а в следующую секунду он буквально ощутил, что офицер, командующий диверсантами, уже держит руку на кнопке.
Приникнув к прикладу, парень почти слился с карабином и нежно не столько нажал, сколько огладил спуск. Получивший пулю японец дернулся и упал, накрыв собой «адскую машинку». Теперь главным было не дать его спутникам завладеть устройством, и Вахрамеев стрелял, пока не кончились патроны. Откинув в сторону ставшее бесполезным оружие, он снова взялся за «Хай-Пауэр» и выпустил туда всю обойму и только потом понял, что все уже кончилось.
Летное поле и ремонтные площадки со всех сторон окружили вооруженные приватиры и бойцы комендантской роты, а следом за ними мчались прямо на грузовиках солдаты из сеульского гарнизона.
Отчаянно сопротивлявшихся японцев перебили, не задумываясь о таких вещах, как взятие «языков» или Женевская конвенция. За все время Март так и не вышел из «сферы». Еще раз охватив место боя видением, убедился, что живых врагов не осталось, и, облегченно выдохнув, сунул так удачно послуживший ему браунинг в кобуру. Только теперь навалилась усталость. Он лежал на спине, глядя в темнеющее сквозь яркий свет прожекторов небо и улыбался. «Ребята, будем жить. Этот раунд остался за нами!»
Лет двадцать назад четвертый отдел штаба флота, занимавшийся помимо всего прочего разведкой и контрразведкой, стали называть Особым. Никакого официального приказа на этот счет не было, но прозвище «особисты» намертво прикипело к служащим в отделе офицерам, сменив прежнее обидное «жандармы».
Базировавшийся на Дальнем Востоке империи Третий флот не был в этом смысле исключением, и в данный момент в особом отделе как раз происходило совещание. Докладывал поручик Шмелев, и главной темой была гибель «Аргуни».
– Так вы полагаете, гибель транспорта не была случайной? – уточнил начальник отдела.
– Так точно, ваше высокоблагородие! На японском корвете явно знали, куда и, самое главное, когда надо было идти на перехват.
– Вы отдаете себе отчет, что именно это означает?
– Вполне.
– Стало быть, в штабе завелась крыса?
– Вне всякого сомнения, – кивнул докладчик, слегка поморщившись от лексикона начальства.
– И вы так спокойно об этом говорите?
– Я уверен, что течет не у нас.
– И на том спасибо. Но хотелось бы знать, отчего такая уверенность?
– Прошу прощения, но пока не могу открывать вам своих источников. Однако даю твердое слово, что, как только выясню имя предателя, ваше высокоблагородие узнает об этом первым.
– Темните? Ну да черт с вами! Что еще?
