Книга Проект «Джейн Остен» - Кэтлин Э. Флинн

Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96

то было уготовано для обеих, планировала поездку на воды в Челтнем осенью. Тяжелые ночи она проводила у постели Джейн, и к июню тяжелых стало больше, чем спокойных. В дневное время я настоятельно убеждала ее отдыхать и часто сама сидела с Джейн, иногда — в компании Лиама, к присутствию которого постепенно привыкли все дамы. После того как он спел им, случилось примерно то, что я предсказала в шутку. Миссис Остен принялась еще чаще жаловаться на свои болячки; Марта часто пекла для него кекс с джемом из шиповника, который он как-то похвалил; Джейн заставляла его петь, и даже Кассандра заметно смягчилась. Казалось, они наконец решили, как к нему относиться: как к еще одному брату или сыну, с мнением которого можно не считаться, но которого можно посылать с мелкими поручениями и безобидно поддразнивать. Возможно, способствовала этому и нехватка реальных братьев и сыновей: Эдвард вернулся в Кент, а Генри уехал в Оксфорд. Капитан Фрэнк Остен, поселившийся в Альтоне, часто был занят обустройством своего нового дома, а Джеймс, пусть и жил неподалеку в Стивентоне, наведывался в Чотон редко, и визиты его никого особенно не радовали.

У меня был дополнительный повод для того, чтобы нести дежурства у постели Джейн: письма и «Уотсоны». Я все так же придерживалась мнения, что, вероятнее всего, они находятся в спальне, но приниматься за их поиски пока не отваживалась. Несмотря на все проводимое там время, я никогда не оставалась в комнате одна, а Джейн не столько спала, сколько урывками проваливалась в дрему. Поиски следовало проводить в те дни, когда она мучилась почечным камнем и была накачана опиумом, но до этого я додумалась уже постфактум — в тот период письма заботили меня меньше всего на свете.

Но как-то в июне Джейн, проведшая в постели все утро, пожаловалась, что суставы болят сильнее обычного, — можно ей немного лауданума? Ее просьба встревожила меня: лауданум вызывает сильное привыкание, — но я поняла, что это мой шанс. То, что врач и шпионка во мне вступили в конфликт, также вызвало у меня тревогу — дурное ощущение, проигнорировав которое я отмерила для нее дозу из пузырька и предостерегла от опасностей чрезмерного увлечения этим лекарством.

— Вы с такой уверенностью даете медицинские советы, Мэри, — заметила она с озорной улыбкой. — Будто вы врач в той же мере, что и ваш брат. Вы точно не посещали лекции в Эдинбурге вместе с ним?

— Я заставила его рассказать мне обо всем, чему он там научился. Я читала его книги.

— Невероятно. — Ее лицо расслабилось, стало сонным, и у меня возникло чувство, что под воздействием наркотика ее неутомимый интеллект не сосредотачивается на чем-то одном, но рассеивается, расползается и растягивается, находя неожиданные связи между вещами.

— Возможно, когда-нибудь все будет иначе, — намекнула я. — Мужчины и женщины смогут получать одинаковые профессии. Возможно, мешает нам лишь нехватка образования, как предполагала Мэри Уолстонкрафт[43].

— Хотите сказать, что труды этой персоны добрались и до Вест-Индии?

— Я слышала о ней, но найти ее работы смогла, только когда оказалась в Лондоне. — Я помолчала. — Они вам импонируют? Я имею в виду не детали ее скандальной личной жизни, а ее идеи. Что вы об этом думаете?

Джейн воззрилась на меня, затем тихо усмехнулась.

— Мэри Уолстонкрафт лишь сказала вслух то, что и так все знают, — начала было она и зевнула. — Однако если она ожидает, что мужчины разрубят сдерживающие нас оковы, то я могу лишь отметить ее поразительную наивность. С чего бы кому-то отказываться от привилегий, которыми они наделены по праву рождения и самой природой? С тем же успехом вы могли бы попросить меня устроиться на работу в контору или настоять на том, чтобы служанка уступила мне право самой мыть полы.

Она закрыла глаза и устроилась поудобнее, потянулась, поерзала и замерла.

— Мэри Уолстонкрафт, право дело, — произнесла Джейн таким тоном, словно это была одной лишь ей понятная шутка, и затихла. Ее дыхание замедлилось и стало глубже, и в конце концов она уснула.

Не покидая стула у кровати, я внимательно огляделась по сторонам. Будь я стопкой писем, где бы я лежала? В комнате стояли два маленьких шкафа с приоткрытыми дверцами — сквозь щели виднелись стопки аккуратно сложенных вещей на полках, одежда, висевшая на крючках, несколько пар обуви на дне. На туалетном столике с ящичком, слишком мелким для того, чтобы там могли уместиться письма, валялась россыпь типичных для туалетного столика мелочей.

Бросив еще один взгляд на Джейн и убедившись, что она спит, я опустилась на четвереньки и заглянула под кровать Кассандры, где увидела прямоугольную шкатулку вселяющих надежду размеров. Переместившись к другому концу кровати, где у меня было меньше шансов быть замеченной, если Джейн вдруг откроет глаза, я потянула шкатулку к себе.

Шкатулка была сделана из гладко отполированного темного дерева и запиралась на металлический замочек, однако тот оказался открыт. Метнув взгляд на дверь — по-прежнему закрытую, — я приподняла крышку. Листы, сложенные квадратиками и увязанные черной лентой в стопочки по десятку или около того, были надписаны узнаваемым почерком Джейн Остен и адресованы «Мисс Кассандре Остен». Сердце пустилось вскачь, я закрыла шкатулку, задвинула ее обратно под кровать и отсела от нее подальше. Некоторое время я провела на полу, стараясь выровнять дыхание, но, набравшись смелости, все же выглянула из-за кровати Кассандры. Джейн спала.

Я вдруг осознала — иногда очевидные вещи лежат у тебя под носом, но, натолкнувшись на них, все равно чувствуешь себя застигнутой врасплох, — что у меня нет ни малейшего желания читать те письма. Теперь она была для меня Джейн, моей гениальной подругой-язвой, а вовсе не исторической фигурой и не объектом исследования. Меня не касалось то, что она писала сестре, и чтение чужой корреспонденции было глубоко бесчестным занятием. При мысли об этом меня затопил стыд.

Но я здесь именно ради этого. Я вспомнила слова доктора Пинга: «Не поддавайтесь соблазну увлечься». Оказавшись перед дилеммой, я поколебалась, затем снова вытащила шкатулку, выхватила оттуда первую попавшуюся стопку и, оцарапав нежную кожу груди острыми уголками писем, засунула ее себе за пазуху — туда, где прятала наше поддельное состояние, когда явилась сюда несколько месяцев назад. Не вывалятся ли они? Корсет сидел на мне плотно, но, если письма выскользнут из-под него, удержать их будет нечему — у меня перед глазами возникла жуткая картина, как они падают мне под ноги в тот самый миг, когда я, уже на пороге, прощаюсь с Кассандрой или Мартой. Я закрыла шкатулку и засунула ее обратно, затем вернулась на свое место подле Джейн. Но до тех пор, пока не добралась до дома, чинно держала одну руку на животе, как невеста

Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96