– Вот же тварь! – Женька тоже встала, а после зло пнула ногой труп ведьмы – Ты ведь только-только оклемался, и на тебе – снова башкой о камни.
– Еще туристов надо проверить – глянул на коллегу Николай – В себя их привести. Хрен его знает, чем этот черт их усыпил. Сон – он разный бывает, сама знаешь. Возьмут и не проснутся еще.
– А если и так, то мы-то им как поможем? – удивилась Мезенцева – Мы не Вика, у нас ее знаний нет. И нашатыря тоже. Хотя… Если, к примеру, им руки начать огнем прижигать, то от боли, может, и очухаются.
– Ты меня время от времени пугаешь – признался Нифонтов – Вот откуда в тебе эти гестаповские замашки? Вроде нормальный человек, но иногда такое скажешь, что хоть стой, хоть падай.
– Радикальные методы чаще всего дают положительный результат, нам так преподаватели говорили – парировал его слова Мезенцева – Ну, и еще адреналин внутри меня до сих пор не угомонился. Сначала зубастик, потом вот эта стерва, а я девушка впечатлительная.
– И все же держи себя в руках – Николай покрутил головой, не без удовольствия отметив, что шум в ушах совсем стих, а также то, что земля, похоже, снова начала вращаться в своем привычном ритме, а не в ускоренном – Чтобы после Ровнину не отписываться за чересчур уж радикальные действия своих сотрудников.
– Зануда ты – Женька убрала пистолет, который до сих пор держала в руке, в кобуру – Как тебя Людмила такого терпит? Не понимаю.
– Редко.
– Редко терпит?
– Нет, видимся мы с ней настолько редко, что она не успевает узнать все мои неприглядные стороны – невесело произнес Николай – Да ты же сама все знаешь, чего спрашиваешь?
– Извини – хлопнула его по спине ладошкой Мезенцева – На этот раз придется признать, что я сморозила глупость. Но не рассчитывай, что такие откровения ты от меня сможешь слышать часто. Пошли к туристам.
Тормошение и хлопанье по щекам любителей лугово-лесной романтики, увы, никого из них не пробудило, но при этом сказать, что результат отсутствовал вовсе, тоже было бы неверно. Все они что-то неразборчиво мычали, парочка из них даже попыталась приоткрыть глаза, из чего следовало – помирать эти недотепы не собираются, по крайней мере в ближайшее время.
– Хоть что-то – закончив тормошить последнего, шестого, туриста, выдохнул Николай – Ладно, пускай дрыхнут дальше. Если, неровен час, до рассвета не очухаются, тогда, как видно, придется прибегнуть к твоим методам.
– Да нормально все будет – отмахнулась девушка, которая тем временем шарила в одном из массивных рюкзаков – Дышат, мычат, ворочаются? Значит живы-здоровы. Остальное вопрос времени. И потом – они сами виноваты. Тут и озера есть, и леса, и баба Наташа. Чего еще желать? Но нет, они прутся в место, которое имеет дурную славу. И кто они после этого?
– Жень, кончай мародерствовать – попросил ее напарник – Я все понимаю, но…
– Никаких «но» – решительно заявила Мезенцева – Мы им жизнь спасли? Спасли. Время потратили? Потратили. А теперь еще и сторожи эту публику до утра. Так что же, нам голодными сидеть? Фигушки, я не согласна. Тем более что у них тут первач должен быть. Ну, не могли же они его весь вылакать? Хоть одну бутылочку должны были оставить?
Николай только головой покачал, выслушав эти откровения, а после достал смартфон и набрал номер Ровнина.
– У тебя минута – прошелестел у него в ухе голос начальника.
– Вы нашего немецкого друга где-то ждете? – уточнил у него Николай – Да?
– Именно.
– Зря. Он, скорее всего, не придет. По крайней мере в том облике, который нам всем привычен. В смысле – девочки-припевочки.
– Откуда такая информация?
– Из первых рук – не удержался от иронии оперативник – И личных наблюдений. Собственно, я и сейчас его бывшую оболочку вижу. Вон она, на траве валяется мертвенькая. И Ратмир, кстати, тоже тут. И тоже уже неживой.
– О как! – проникся Ровнин, причем голос его зазвучал громче – А теперь все то же самое – и в деталях.
Николай коротко изложил историю случившегося с ним и Мезенцевой, причем в какой-то момент его пробило на «хи-хи», поскольку, несмотря на определенную трагичность и опасность произошедшего, со стороны это все выглядело где-то даже забавно. Нет, ну правда – не бывает таких совпадений. Даже в авантюрных романах, битком набитыми «роялями в кустах». Хотя, с другой стороны, вся наша жизнь есть цепь случайностей, которые невозможно предугадать, как не пыжься.
– Однако – дослушав своего сотрудника, произнес Ровнин – Хотя кое в чем я, конечно, оказался прав, связан ты незримой ниточкой с этим супостатом, Николай. Ладно, вы живы-здоровы, туристы, я так понял, тоже – уже результат. Сидите, ждите, мы вас заберем. Сейчас тут свернемся, в отдел заскочим – и к вам. Там на машине проехать до поляны можно? Или как все было, так и осталось?
– Так я не знаю, как было, Олег Георгиевич. До самой поляны не доедешь, это точно, а вот до деревни – запросто. Но там от Часовни идти всего ничего, пара километров по тропинке.
– Ага, нашла! – радостно заорала Мезенцева, поднимая вверх руку с бутылкой, до горлышка заполненной прозрачной жидкостью – Я же говорила, что они все выжрать не могли! Не успели бы.
– О чем это она? – немедленно осведомился у сотрудника Олег Георгиевич – А?
– Мародерствует помаленьку – вынужден был признаться Николай – Шарит по рюкзакам пострадавших. Вот, колбасу нашла, радуется.
– Позорище – вздохнул его начальник – Кем я руковожу? Дикая дивизия, право слово. Анархисты. Ладно, ждите, скоро будем.
Николай убрал телефон в карман и укоризненно глянул на коллегу.
– Вот зачем так орать? Мало нам двух трупов на поляне и стыренных тобой пуль, так теперь еще и за это огребем.
– Не огребем – уверенно заявила Женька, качая на сплетенных руках бутыль, словно младенца – А если и нагорит, то и ладно. Зато точно не простынем. Апрель не июль, Подмосковье не Турция. И вообще – давай костерок разведем, а? С ним и теплее, и светлее. Вон, колдовские огни почти погасли.
– Посуду эту собрать надо будет – глянул Николай на медные плошки, в которых на самом деле еле-еле теплилось пламя – Сдается мне, им лет как нам, всем вместе взятым. Но тут пусть Вика разбирается, это ее профиль.
Он встал с камушка, на котором расположился перед тем, как набрать начальника, сходил в недальний лесок, набрал там валежника, а после сноровисто запалил небольшой костер, только не внутри часовни, а рядом с ней. Внутренняя чуйка подсказала ему, что так будет вернее.
Женька тем временем вдобавок к первачу разжилась двумя пенковыми ковриками синего цвета, пластиковыми стаканчиками и бутылкой воды, а следом за тем вернувшись к рюкзакам, извлекла из одного из них пакет с тостовым хлебом, тем, который будет условно-съедобным даже через сто лет после изготовления, и упаковку колбасной нарезки. Последнее, надо полагать, из соображений, что начальству врать плохо.
