Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
Да уж, вопрос интересный. А еще интереснее, насколько Заремба владеет информацией. Если он простой боевик – это одно, но вот если особа, приближенная к верхам власти, – это совершенно другое. Тогда он сможет многое рассказать. И кто сей креативный план придумал, и с кем сотрудничали, и где что брали для его выполнения. Хотя насчет сотрудничали это я загнул. АК имеет дело только с англичанами. С теми же НСЗ, после того как часть «Народове силы збройне» влилась в АК, а другая стала служить немцам, ни о каком сотрудничестве и речи быть не могло.
Так что сейчас скорее всего «Медведя» колют на предмет того – сами ли поляки все придумали, или кто со стороны туманного острова к этому руку приложил. И не просто приложил, а снабдил всем необходимым. И кстати:
– А кто сейчас пленных трясет?
– Лапочкин со своими людьми.
Вспомнив звероватый облик начальника особого отдела из приданного нам полка НКВД, я передернул плечами и констатировал:
– Блин. Дал же Бог внешность, полностью противоположную фамилии. Но зато теперь уверен, что «языков» «размотают» в очень сжатые сроки. И выжмут из них все, вплоть до того, о чем они и сами давно забыли.
Гусев, читая исписанные мною странички, кивнул:
– На том и стоим… – А потом, подняв голову и постукивая пальцем по стопке листов, добавил: – Ну что, в принципе все ясно. Я к Лапочкину, потом к связистам, а ты можешь топать отдыхать. Вам там, говорят, баню затеяли, так что можешь слегка расслабиться. Но не по полной. Я вечером зайду, тогда и посидим.
Показывая кивком, что намек понят, я поинтересовался:
– А дальше что? Когда обратно, на фронт?
Командир, собирая бумаги, пожал плечами:
– Вечно ты впереди паровоза бежишь. Я ведь еще даже рапорт по итогам операции не подавал, поэтому никаких распоряжений не было. Одно могу сказать – здесь нас не оставят, не беспокойся. А к вечеру, думаю, все станет ясно. Так что – свободен!
– Тогда – до вечера!
– Угу…
Уже подходя к дверям, я, вспомнив встречу на входе в здание, спросил:
– Слушай, а что тут люди Власика до сих пор трутся? Тот усатый полковник, которого мы встретили возле дверей, точно из его команды. Перед кем они понты колотят? Операцию ведь переиграли?
Серега, подталкивая меня к двери, отмахнулся:
– Не знаю. Мне такие вещи не докладывают. Хотя я тоже удивляюсь – с утра сам Власик опять прилетел, а потом укатил куда-то на машине. Но это их игры, а ты меня своими вопросами задерживаешь!
– Ладно, развозникался! Уже ухожу. Но учти – пешком не пойду, а возьму твою машину.
– Бери, только сразу назад отошлешь.
– Понял.
А потом, доехав до своих ребят, отлично помылся в бане, которую устроили в специально поставленной на берегу озерка армейской палатке, и, перекусив, завалился спать.
В принципе задрыхли все, поскольку ничто так не способствует сну, как хорошо выполненная работа. А часов в одиннадцать вечера нас поднял бесцеремонный Гусев. Зайдя в расположение и скомандовав «подъем», он приказал водителю занести вещмешок, от которого по всей палатке сразу распространился одуряющий запах копченостей. После чего отпустив шофера и дождавшись, пока вся спецгруппа рассядется за столом, стоящим посередине помещения, Серега выставил три запечатанные сургучом бутылки беленькой. Оглядев довольные лица своих людей, командир скомандовал:
– Ну, чего смотрите? Я, что ли, резать и наливать буду? Не дождетесь! Я это все добыл, а вы – банкуйте!
Народ сразу зашевелился, и пока Марат ковырял сургуч, Гек со Змеем извлекли из вещмешка здоровый кусок окорока, завернутого в вощеную бумагу, и принялись сноровисто распускать его на толстые шматки, складывая получившиеся ломти в крышки трофейных котелков. Жан тоже не сидел без дела, нарезая большой каравай хлеба «вишней», она же НР образца тысяча девятьсот сорок третьего года. Вспомнив, как он им во время допроса, для лучшей говорливости и освежения памяти, пугал «языка», я только хмыкнул. Все-таки нож разведчика – это универсальная штуковина. И часовых резать можно, и хлеб, и банки вскрывать, и вместо вилки использовать, и как детектор лжи применять. А самое главное – он всегда с собой. Достав из ножен свою «вишню», я воткнул нож в стол, с удовольствием в очередной раз оглядев рукоятку. Мужики, как падкие до новинок люди, просто тащились, когда поменяли стандартную черную ручку на наборную – из плексигласа. Как же, пластмасса – это новинка! Это круто! Пусть на морозе руку холодит и когда в крови перемажется, скользит как сволочь, но все равно – круто!
Я разным пластиком был сыт по горло еще в своем времени, поэтому умельцы мне сделали тоже наборную, но из бересты. Склеили пластины, насадили на хвостовик, обработали шкурками по убывающей. После этого несколько дней выдерживали в масле и под конец нанесли пчелиный воск и отполировали. Так что теперь у меня – нож! В руке сидит как влитой! На морозе не холодит, не разбухает и не скользит в крови. За счет небольшой толщины лезвия, даже если упрется в ребро, то изгибается и входит внутрь вражьего организма без задержек. В общем – прелесть!
А эти поклонники прогресса, как последние идиоты, только хихикают и меня ретроградом обзывают. Хотя Марат, который не поддался общим веяниям и даже не сменил стандартную рукоятку на что-то эксклюзивное, недавно у меня узнавал процесс изготовления берестяной ручки. Так что, видимо, зам решил не обращать внимания на модные тенденции и пойти моим путем.
– Ты что, опять уснул?
– А?
Голос Гусева оторвал меня от созерцательных настроений и, оглядев стол, я понял – все готово к мини-банкету. А Серега, подхохатывая, добавил:
– Сидит тут, уставившись на свою финку, и грезит наяву! Или как это ты в таких случаях говоришь – медитируешь? А между прочим, уже все разлито! Так что давай, мужики, – за успешное выполнение задания командования!
Подхватив свою кружку, я глухо брякнул ею о жестяные посудины товарищей и плеснул в глотку обжигающую жидкость.
А потом пошел разговор ни о чем. Пацаны вспоминали эпизоды последней операции и даже показывали их в лицах. Серега ржал и требовал уточнений. И я наконец понял, что за странный запах был во время допроса первой группы диверсантов. Тогда было не до посторонних вопросов, поэтому я только крутил носом и косился как на пленников, так и на своих людей, подозревая их в крайней несдержанности. А оказалось все просто – маратовский «язык», когда увидел вылетающее на него из кустов пестро-ленточное нечто, попытался встать, при этом не прекращая того процесса, из-за которого приходил к ручью. Шах его спеленал, штанишки пленному подтянул, но вот о их содержимом даже не догадывался, до тех пор пока колонну АКовцев не погнали к подъехавшему подкреплению. К тому времени слегка пришедший в себя поляк просто не выдержал дискомфорта и слезно взмолился разрешить ему выгрести нежданный багаж. Я уже умотал встречать НКВДешников, поэтому весь этот цирк пропустил, зато сейчас наконец стало ясно, что у меня вовсе не было обонятельных галлюцинаций.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
