грустной, чем раньше.
– Предложите ей мадленки: я уверен, она их обожает.
Цезария задумалась, а потом сказала:
– Я так и сделаю, спасибо за ценный совет. Кстати, вас не было вчера в школе – вы принесли записку от родителей?
Чарли сжал накатившую на него грусть в правом кулаке:
– Да, я занесу вам её позже.
Мама ещё долго не давала ему уйти, болтая обо всём и ни о чём и отпивая чай мелкими глоточками. «Как же мне её не хватает! – осознал вдруг Чарли. – Она ведь тоже соскучилась, хоть и не осознает этого». Как сказала Мангустина, магией можно стереть только то, что лежит на поверхности. Он резко встал и обнял маму.
– Ну это уж слишком, молодой человек, – сказала она удивленно.
Но тем не менее она была рада.
Когда Чарли вышел из её кабинета, настроение у него было получше. Большая перемена уже давно закончилась, и хотя все ученики должны были быть на уроках, Чарли не сомневался, что Мангустина сейчас не в классе. Он поднялся под купол башни и услышал, как Мангустина, надрываясь, кричит:
– Остановись! Прошу тебя – прекрати!
Чарли поспешил к ней и, оказавшись в комнате, увидел, что там как оголтелая носится Джун и без стеснения роется в вещах Мангустины:
– Ух ты, а это что такое?
– Перестань трогать мои вещи! – Мангустина вырвала у неё из рук фотографию своих родителей и повернулась к Чарли: – Ты не мог бы сказать своей подруге, что она настоящая…
И именно в этот момент послышался всплеск, как будто в воду упал небольшой камешек. Мангустина бросилась к зеркальцу, которое она оставила на кровати.
– Пусть она выйдет! – сказала Мангустина Чарли. – То, что скажет Учитель Лин, её не касается!
Чарли с трудом выпроводил Джун из комнаты, оставив Мангустину наедине с зеркальцем.
– Учитель Лин? – позвала она. – Это вы?
Шепчущий голос ответил:
– Моя дорогая Мангустина, как ты поживаешь? Не знаю, как отблагодарить тебя за расчёску. Не представляю, что бы я без тебя делал.
– Вообще-то это заслуга Чарли.
Чарли как раз вернулся в комнату и, склонившись над зеркальцем, увидел, как Учитель Лин отбрасывает назад волосы. Они были расчёсаны, но не вымыты. И хотя Учитель старался держать марку, ввалившиеся бледные щёки его выдавали.
– И за чай спасибо, – добавил он. – Вообще-то я предпочитаю другой вкус, но я уверен, что вы и так сделали всё, что могли.
Мангустина, не отреагировав на его намеренно снисходительный тон, спросила дрожащим голосом:
– Вам вынесли приговор?
– Да, они отнимут у меня память через три дня.
Мангустина прикусила губу, а Учитель Лин добавил:
– А что у вас? Вы в безопасности?
Чарли рассказал ему всё, что с ними происходило с момента побега из зала суда. Он решил не упоминать об интуитивной магии, к которой прибегал, и о том, что они посвятили Джун, он тоже умолчал. Услышав, что патрульные знают, где они находятся, Учитель Лин скривился в досаде, зато пробуждение дракона его не сильно удивило:
– Почтенная Мелисса знала, что делает, когда переносила школу в это здание.
– Она знала, что проснётся дракон? – недоверчиво переспросил Чарли.
– Может, и нет, но, скорее всего, она надеялась, что в случае опасности само место каким-то образом отреагирует.
– Мы бы очень хотели найти способ вам помочь, – сказала Мангустина, помня о цели их разговора, – но как это сделать?..
Повисла тишина, потом Учитель Лин изящно махнул рукой, будто отмахиваясь от темы, недостойной внимания:
– Давайте лучше поговорим о вас. Раз уж патрульные вас нашли, то они наверняка теперь следят за зданием школы, а значит, вам нельзя выходить за её пределы. – Он засыпал их вопросами, и особенно подробно расспрашивал о драконе.
– Я не думаю, что Агнесса будет противостоять Всаднику, – сказал наконец Чарли. – В конце концов, он ведь не собирается меня убивать – просто хочет забрать то, что ему и так уже принадлежит: мою душу.
– К тому же Аллегории не сражаются друг с другом, – добавил Учитель Лин. – Нам не стоит надеяться на подобное развитие событий. С другой стороны, может, вам удастся убедить дракона перенести вас как можно дальше? Драконы способны разрывать магическую сеть, а значит, выследить вас будет очень сложно.
Чарли покачал головой:
– Не думаю, что Агнесса хочет и может покинуть это место. Она в каком-то смысле является частью школы. Как фантом…
Учитель Лин, казалось, заколебался, но потом спросил:
– Скажи, а ты смог бы найти способ перевезти свою бабушку в школу?
– Возможно… – ответил Чарли, пытаясь понять, к чему клонит Учитель Лин.
– Есть кое-что, о чём ты должен знать: пока Всадник не забрал всю душу полностью, он держит её части при себе. То есть пока твоя бабушка жива, Всадник будет носить её воспоминания в песочных часах, которые висят у него на ремне. И если ты придумаешь, как разбить эти часы, к твоей бабушке вернётся память.
Чарли подпрыгнул на месте:
– Почему вы не сказали мне об этом раньше?!
– Зачем? Неужели ты думаешь, что я хоть на секунду мог предположить, что Всадник будет тебя преследовать? Я был уверен, что он охотится на меня, а себя я в жертву приносить не собирался. Ну а сейчас я делюсь с тобой этой информацией, потому что ситуация кардинально изменилась.
– Но ведь почтенная Мелисса не способна остановить Всадника! – вмешалась в разговор Мангустина. Она выглядела озадаченной. – Что же мы будем делать, когда он окажется здесь?
Наступила тишина, и Чарли буквально почувствовал, как на его плечи навалился груз ответственности. Он всё понял.
– Учитель Лин знает, что бабушка не может спасти меня дважды, – мягким голосом сказал он.
Учитель многозначительно посмотрел на него:
– Я не ожидал, что всё так обернётся, мне очень жаль. Если бы только твоя бабушка рассказала нам о своих решениях… Хотя, думаю, мы бы не дали ей заключить подобное соглашение, и она об этом знала.
Чарли кивнул:
– Когда горит дом, нужно спасать детей и стариков.
– Почтенная Мелисса – сильный маг, и она отстаивает справедливость. Если тебе удастся вернуть ей память, она без проблем уйдёт от патрульных и, наверное, сможет взять с собой Мангустину.
Чарли улыбнулся, скрывая боль:
– Вы же знаете, что вам не нужно меня убеждать. Это ведь моя бабушка. Она и так уже слишком многим пожертвовала ради меня, и настало время мне отплатить ей тем же.
Мангустина, сидящая рядом с Чарли, молча открывала и закрывала рот, не находя подходящих слов, и наконец попыталась хоть что-то сказать:
– Но… Но как же так! Мы не можем пойти на такое! И Чарли…
