class="p1">— Живо, живо, живо!
Чарли усовершенствовал свое искусство «украшать заведение», собирая в нем знаменитостей, кинозвезд и просто красивых женщин в длинных платьях в сопровождении самых успешных мужчин и рассаживая их вокруг танцпола.
Я встречалась и фотографировалась со множеством знаменитостей и теперь знала в лицо почти всех из них. В тот вечер у нас в гостях был капитан Рональд Рейган с женой и Эрролом Флинном[28].
Мой муж, взявший в привычку выпивать мартини перед выступлением, угостил им и мистера Флинна.
Чарли открыл вечер своим излюбленным приемом:
— Моя мать была наполовину индианкой. К счастью, я получился не оранжевым!
Молодые солдаты громко захохотали.
И Чарли продолжил монолог, вспоминая о том, что ему было всего восемь лет, когда умер его отец.
— Мое образование уложилось в восемь классов, в школе была одна комната на всех, в ней учились дети-индейцы из соседней резервации. Согласитесь, я добился немалого успеха!
И он действительно был колоссально успешен для человека, который сотворил себя сам. Бывало, зрители говорили мне:
— Только посмотрите, что сделал Чарли Лоу для китайских артистов!
Однако я достаточно разбиралась в бизнесе, чтобы понимать, что Чарли двигали вовсе не альтруистические соображения. Он все это делал ради денег. И он их получил.
— А вы слышали шутку о трех сестрах? Не Дам, Все Сам, И Ди От?
Эту шутку солдаты просто обожали. Их было легко порадовать. Они хотели забыть на время о войне и заглушить страх перед тем, что их ожидает впереди.
Настало время шоу. Девушки-танцовщицы по-прежнему выносили муфты с котятами, только за это время те успели подрасти, и им совершенно не нравилось, когда их заталкивали в тесные муфты. Посреди номера кошка Иды вырвалась на свободу, выгнула спину и громко зашипела. Зрители с восторгом заулюлюкали.
Но этим все не кончилось. Закончив выступать, мы с Эдди, едва оказавшись за кулисами, вцепились друг другу в глотку. Я отчитала его за то, что он выпил перед выступлением, а он вскинулся на мои постоянные претензии.
Дальше — больше.
Девушка, которую наняли на место новой китайской Салли Рэнд, не удержала в руках свои веера. Она оступилась, один из вееров упал, а она угодила рукой в тарелку с лапшой на столе одного из гостей. После этого танцовщица по имени Мейбл поймала своего сына, пытавшегося подсмотреть за выступлением обнаженной танцовщицы с веерами. Мейбл схватила негодника за ухо и потащила в гримерную. До зрителей явно донесся его раздосадованный вой из-за кулис.
— Какого черта сегодня происходит? — раздраженно спросил Чарли, когда мы вышли в зал, чтобы пообщаться со зрителями.
Молодые солдаты хотели потанцевать с нашими девочками, и мы танцевали, потому что это входило в наши обязанности. Однако множество женщин, роскошных и состоятельных, с орхидеями, приколотыми к плечам, также желали потанцевать с нашими мужчинами. Вот только Эдди в тот вечер был не в настроении. Вместо того чтобы развлекать дам, они с Джеком Маком отправились к бару. Джек бросил на стойку стодолларовую купюру и заказал напитков для всех, кто был у стойки, включая Эррола Флинна. И именно тот самый напиток оказался последней каплей для подпившей звезды, который стал развлекаться, откусывая орхидеи с плеч дам в зале, одну за другой.
Второе шоу Чарли открыл самой сомнительной шуткой в своем репертуаре:
— А вы слышали, что кофейная компания «Максвелл Хаус» продала свой рекламный слоган «Хорош до последней капли!» «Котексу», производящему предметы женской гигиены?
Дальше рука Эдди соскользнула с моей спины, и этот промах был не заметнее прежних, за исключением того, что все зрители без исключения слышали, как он прошипел мне:
— Ты душишь ребенка своей опекой! Дай ему возможность вздохнуть!
— Ему всего два с половиной года! И я его мать!
— А я — его отец. Оставь ребенка в покое!
Джордж Лью, казалось, исправил всеобщее настроение своей песней «Я увижу тебя». Он ходил с микрофоном по залу, иногда вставая перед кем-нибудь из женщин на колени, чтобы петь, глядя ей прямо в глаза. Одна, с позволения сказать, «дама» набросила ему на голову подол платья и зажала ее коленями. И Джордж продолжил петь: «Я увижу тебя везде».
Публика попадала со стульев от смеха. Когда «дама» наконец выпустила Джорджа, он был таким красным, что едва не светился, как рождественское украшение.
После второго выступления Эдди и Джек вернулись в бар.
— Угощаю всех, — заявил Эдди и положил на стойку две сотенные купюры, перекрывая недавний жест своего приятеля. — Посмотрим, что из этого получится.
К началу третьего выступления Эдди и Джек едва держались на ногах.
Далее в программе был фокус Джека — выстрел в ящик, из которого вылетал голубь. Сегодня этот фокус не удался — когда крышка ящика распахнулась, оттуда вылетели пух и перья. Джек пристрелил несчастную птицу!
Потом настало время нашего с Эдди номера. Когда он поднял меня над головой, его руки снова соскользнули с моих намасленных боков. Я упала и прокатилась по полу.
Зрители в ужасе взвизгнули, а затем стали хохотать, держась за бока. Они решили, что так и надо, однако Эдди был совершенно не в настроении выслушивать насмешки. Когда мы ушли за кулисы, он побежал по лестнице в сторону гримерных. Я бросилась за ним следом, и, когда он добрался до площадки и неожиданно развернулся, я врезалась в него и полетела вниз по ступеням. Эдди тоже покатился кубарем, пьяный почти до беспамятства. Что это было — несчастный случай или он меня специально столкнул?
— Он мой сын! — закричал он на меня.
Собравшиеся вокруг «пони» стали отводить глаза.
Мэйбл зажала уши своего сына. Грейс, такая сильная, замерла на месте. Что с ней — страх призраков прошлого или готовность вступиться за меня?
Разгневанный Чарли вылетел к нам из-за кулис, размахивая руками и пытаясь всех успокоить.
— Возьми себя в руки! — рявкнул он Эдди. — И выпей кофе! Ты что, хочешь, чтобы я тебя уволил? Ты только так бросишь пить?
Эдди поднялся на ноги и рванулся вперед, отодвинув Чарли локтем. Грейс сразу бросилась ко мне.
— Как ты? — спрашивала она.
Я была настолько потрясена, что сначала не обратила внимания на то, что она по очереди сжимает мои руки и ноги. Пристыженная, я оттолкнула ее руки.
— Со мной все в порядке, — попыталась уверенно сказать я, хоть у меня все болело.
Грейс проводила нас с Томми до дома и всю дорогу была странно молчалива. Мне казалось, что она вспомнила об отце, а может, о Джо. Она могла менять имидж сколько угодно, но
