class="p1">На этот раз он вызвал меня с переводчиком ради развлечения. Дингаан, несмотря на жестокость, был не лишен чувства юмора. Он любит пошутить. Открытый двор, куда нас пригласили, был наполнен 70–80 женщинами, все они сидели на циновках, в то время как сам он стоял на возвышении, откуда видел весь крааль, и именно отсюда исходили все его распоряжения. “Мои женщины не хотят верить, что ты можешь делать вещи, которые написаны, даже не находясь рядом, докажи, что можешь”.
Я отошел на достаточное расстояние за ограду, а мой переводчик под их диктовку написал карандашом имена 12–14 женщин, описавших свое местоположение, и меня снова пригласили. Точность моих суждений вызвала бурю восторга».
Не получив разрешения на миссию в первый раз, Гардинер вернулся в поселок. Ему все же удалось основать миссию в Береа, подальше от глаз Дингаана. Но во время следующего визита он уже уладил отношения с вождем и даже решил какие-то вопросы, затрагивающие колонистов. Дингаан предложил ему стать «вождем белого крааля», и Гардинер, окрыленный, поспешил на юг, в колонию, чтобы уведомить британские власти о своих новых полномочиях. Но коса были в то время в состоянии войны с Капской колонией, и Гардинеру не удалось получить у Факу разрешения на проезд по их землям. Он вернулся в Порт-Наталь. В сентябре 1835 г. на фургоне он вновь попытался прорваться через Драконовы горы.
Из записок А. Гардинера:
«Вторник, 6 октября 1835 г. Из-за вчерашнего дождя мы не смогли двигаться до утра. Человек, ходивший за скотом вчера вечером, встретил львицу с четырьмя детенышами, поджидающих добычу. Завидев его, они затрусили прочь. Думазулу, проводник, заявил, что ни он, ни его спутники больше дороги не знают. Пришлось их отпустить, и с ними я отправил обратно корову с теленком.
Вскоре после ночевки, где мы провели два дня, багажный фургон снова застрял в ручье, 14 волов не могли вытянуть завязшие колеса, пришлось разгружаться. Остановка позволила нам оглядеться. Дикий шалфей, мята, рута, петрушка имелись в изобилии. Встретили и местные растения комо-комо, чьи корни используются от внутренних расстройств, которым особенно подвержены местные жители, поедающие мясо без соли и вынужденные подчас соблюдать молочную диету. Пересеченная местность заставила сделать большой крюк на север, так что мы мало продвинулись вперед».
В Грэхемстауне Гардинер узнал, что Д'Урбан сейчас в Порт-Элизабете. Ему удалось упросить Д'Урбана написать Дингаану письмо, в котором Д'Урбан обещал навести в Натале порядок с беженцами. Но насчет самого Гардинера Д'Урбан ничего решить не мог и посоветовал ему ехать в Лондон. Особый комитет палаты общин уже не раз заседал по вопросу об аборигенах в колониях, однако Наталь в числе таковых не значился, да и вообще не являлся британской территорией…
Миссионерское общество позволило Гардинеру жениться во второй раз и написать книгу о зулусах, однако подозрительно отнеслось к его вмешательству в политику. Роль Гардинера в судьбе беженцев оказалась для них нелицеприятной. Дело в том, что вождь во время бесед обещал ему выдавать беглецов в обмен на разрешение остаться и обращать к богу жителей. Дингаан согласился, хотя, похоже, так и не смог понять сути предложения Гардинера. Но для него было важно одно – появлялась возможность наказывать предателей!
Миссионер поторопился сразу же исполнить обещанное и вернул вождю перехваченных по дороге беженцев. Всех их убили, и Гардинер должен был присутствовать при казни.
Был в соглашении между Дингааном и Гардинером еще один важный пункт. Его Гардинеру пришлось обсуждать не с самим вождем, а с главными его индунами – Ндлелой и Дамбузой. Они недвусмысленно дали понять миссионеру, что нуждаются больше не в слове господнем, а в ружьях и инструкторе, который обучил бы их людей стрельбе. Дингаан не только поддержал своих индун, но и повелел непременно ввести такое обучение в Порт-Натале. Гардинеру отказали в миссии не потому, что зулусы боялись его. Индуны, эти расчетливые реалисты, знали, что он им ничем не поможет. В 1835 году им нужен был не всевышний, а владение огнестрельным оружием!
Индуны не были так глупы, чтобы не сознавать, что с поражением в шестой кафрской войне военные силы Капской колонии обратятся против зулусов. Ружья были нужны и для того, чтобы напасть на Порт-Наталь? С 1833 г. индуны стали все чаще возмущаться тем, что все большее число перебежчиков находит приют под крылышком белых поселенцев. Они уже не раз говорили Дингаану, что нужно поделить армию и наказать виновников предательства. Два года вождь не отвечал на эти призывы, потому что не хотел раздражать белых, но сделал несколько мирных попыток отговорить их от этого. Но белые пошли на другой шаг. Они направили к правителю Гардинера со следующим условием договора – они не станут укрывать у себя беглых зулусов, но и Дингаан прекратит убийства своих соплеменников. Такое соглашение было заключено 6 июня 1835 г. На следующий день Ндлела и Дамуза сообщили Гардинеру, что сердце Дингаана подобрело и ему, Гардинеру, разрешается открыть миссию в Зулуленде. В подарок миссии вождь отправил 12 быков.
Чернила на договоре еще не совсем просохли, когда стали поступать сведения о нарушениях соглашения белыми торговцами: они украли несколько зулусских девушек и спрятали в Порт-Натале. Реакция Дингаана была мгновенной: он приказал одному из участников разбоя – Т. Холстеду немедленно покинуть его страну и никому, кроме Гардинера, не пересекать ее пешком и не переплывать Тугелу. На Гардинера тоже была возложена миссия – контроль за всеми белыми, посещающими земли Дингаана: с добрыми ли намерениями пришли они к зулусам?
Торговые отношения восстановились только в 1836 г., когда поселенцы помогли Дингаану вернуть скот, захваченный воинами Собузы, вождя свази.
Дингаан стал открыто требовать оружия! И торговец Блакенберт дал ему слоновое ружье, за которое получил от вождя 40 быков. Пример торговца оказался заразителен.
Финн считал продажу ружей Дингаану равносильным самоубийству. Но он явно преувеличивал опасность: при Дингаане зулусы так и не научились пользоваться огнестрельным оружием. Эра зулусов-всадников с ружьями наперевес наступит еще не скоро – при другом вожде и совершенно иных обстоятельствах…
Итак, Гардинер уехал из Лондона без ответа. В мае 1837 г. он прибыл в Порт-Наталь с новой женой и тремя детьми от первого брака. В дороге одна из дочерей умерла и первым его делом по приезде были похороны. В июне к нему присоединился другой миссионер – Френсис Оуэн с женой, сестрой и служанкой-валлийкой по имени Джейн Уильямс.
На том же судне приехали трое американских миссионеров, которые основали четыре миссии – две к югу от Дурбана
