к палачу, – расскажи нам, как ты докатился до такой жизни, точнее смерти.
– Все мы умрем, прошептал палач.
– Знаю, знаю, перебил его король. – Все мы когда нибудь умираем. Ты по делу говори…
– Ваше Величество, я его видел, процедил сквозь зубы палач.
– Кого это еще – ЕГО? – встрепенулся Епископ. – Ты мне тут смотри – не балуй. ОН – невидим.
– Еще как видим. Я своими глазами видел, как он прошел мимо меня и опрокинул фляжку с ядом. Настоящий плюшевый медведь, живой!
– Ерунда, не поверил король, – живых плюшевых медведей не бывает.
– Как это не бывает, когда я его своими собственными глазами видел, заартачился Грифусс.
– Ты, что, вскипел Виргеум, – со мной спорить будешь? Да я тебя за такие слова в тюрь… в общем строго накажу!
– Я с Вами, Ваше Величество не спорю, я просто с Вами не согласен. Поскольку видел его собственными глазами, не унимался Грифусс, – вот как Вас сейчас.
– Да пойми ты, дурья твоя башка, ты ни как не мог его видеть. Тебе все это причудилось. Не может быть у меня в королевстве такого безобразия.
– А я видел!
– В карцер у меня пойдешь! – заорал тут в бешенстве король.
– Видел!
– На хлеб и воду!
– Видел, видел, видел…
4.5.4.
Внезапно дверь харчевни распахнулась от сильного пинка, и в зал гордо вошел сияющий, как медный самовар, режиссер. Запанибратски кивнув царственным особам, Факс вальяжно развалился в мягком кресле у камина, словно бы у себя дома. Достав из кармана шикарную сигару в золотой обертке, режиссер не спеша развернул золотистую обертку, и закурил. Все с изумлением уставились на него. Неужели и это рехнулся, уж не заразная ли это болезнь? И все присутствующие потихонечку отодвинулись от курящего режиссера. Выждав эффектную паузу, Факс заметил с легким пренебрежением в голосе:
– Он его видел! Подумаешь, – он его видел. Да я … да я его на пленку заснял! Вот он у меня где, и Факс радостно похлопал ладонью по своей кинокамере. – Это вам не какая-нибудь там шелуха, это – Мировая сенсация! Ну-ка, парень запускай аппарат, приказал режиссер Хомяку.
Сразу же после постройки харчевни режиссер уговорил-таки Хомяка установить здесь кинопроектор для показа своих фильмов. Таким образом, Хомяк привлекал в харчевню новых клиентов, ну а режиссер проверял качество своих фильмов. Если зрители на киносеансе ели много и часто, то фильм был никуда ни годным, ну а если они ели мало или вообще ни чего не ели, значит, фильм получился хороший, стоящий. Хомяку при этом было выгодно, чтобы Факс крутил некачественные фильмы, за что Факс в душе его презирал. Но уйти от него не мог. Он давно уже, как и многие в Бугорландии, питался в этой харчевни бесплатно, расплачиваясь за еду показом своих фильмов. Больше его фильмы нигде дохода не приносили. Пока.
Но вернемся к нашему совещанию. После того как кассета была заправлена в кинопроектор и задернуты все шторы, в харчевне наступила кромешная темнота. Только несколько угольков тускло мерцали в камине. Но вот режиссер включил аппарат, и по белой простыне экрана побежали первые кадры очередного Факсовского фильма.
– Это не то…, это тоже не то… – Это Вова закапывает свой якорь, комментировал отдельные фрагменты фильма режиссер. – Это дикий Пупс бежит по полю… – Это бароны веселятся .… – А вот, смотрите, – вот он там – вдалеке, крикнул Факс, показывая на какую-то темную точку, движущуюся по лесу.
– Ну, какой же это медведь, облегченно выдохнул Виргеум. – Это приведение какое-то, или просто пятно на пленке.
– Да нет же, смотрите лучше, и Факс, отмотав назад пленку, еще раз прокрутил нужную сцену. – Вот видите – плюшевый мишка, вы же знаете, я всегда говорю правду, правду, и ничего кроме пр…
– Пятно, перебил его король, – пятно и точка. В смысле и нет ничего, нет тут ни каких медведей, тем более плюшевых.
– Ах, так, разозлился Факс, – ну, ладно, вот вам за это. И он, вытащив кассету из кинопроектора, со злостью забросил ее в камин, где она тут же вспыхнула синим пламенем. После чего рассерженный режиссер выбежал вон из зала.
4.5.5.
А на следующее утро Виргеум обходя рано поутру свой огород, увидел на грядке с редиской совсем свежий отпечаток лапы плюшевого медведя. Испуганно оглядевшись по сторонам, король быстро, пока ни кто не видел, затер этот след ногой.
Глава 6. Драконыч – единственный и неповторимый.
4.6.1.
Однако происшествия в Бугорландии на этом не закончились. Словно бы в отместку за многолетнюю тишину и спокойствие судьба посылала бугорландцам одно испытание за другим. Сначала завоеватели свалились им, как снег на голову, потом Пупс с монахами и плюшевым медведем, а теперь и вовсе случилось страшное. У них в стране, объявился самый настоящий дракон. Дракон по прозвищу – Драконыч.
Как говорится «беда ни когда не приходит одна». И это при том, что последний дракон в Бугорландии был убит еще Гегемоном Первым без малого пятьсот лет назад. Тогда молодой и неопытный дракончик отбился от стаи, и залетел далеко на север, за что и поплатился своей жизнью. Развлечений в ту пору в Бугорландии было мало, и охота на этого дракончика целую неделю развлекала короля и его свиту. С тех самых пор драконов в Бугорландии больше не видели.
И вот, по прошествии стольких лет, в королевстве вновь объявился Дракон. Самый настоящий. Причем ни какой-нибудь там неопытный юнец, а совсем наоборот – дракон в расцвете лет. Ну, если быть совсем уж точным скорее на закате своих лет. Но еще довольно бойкий Дракон. Совсем недавно он вышел на пенсию и решил обосноваться где-нибудь подальше от суеты и людских глаз. Только таких вот мест, в настоящее время, почти нигде и не осталось. И куда бы не приезжал дракон, всюду было полно народу. Он совсем уже было потерял надежду найти себе приют на старости лет, но тут ему, наконец, повезло. Проезжая мимо Бугорландии на поезде, он заметил вдалеке маленькую гору. Это был скорее бугорок, чем настоящая гора. По местным преданиям именно с этого бугорка и пошло название всей страны. Как бы там ни было, бугор этот понравился дракону с первого взгляда. Ведь те драконы, которые в силу определенных причин и жизненных обстоятельств, не имеют собственных замков, любят селиться во всяких там гротах или пещерах. А всем известно, что пещеры бывают именно в горах и нигде более.
Вторым обстоятельством, повлиявшим на решение дракона обосноваться именно здесь, было то, что вокруг
