Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
– Скажи, Ногоон, а где шаманы Глуума? Ведь не все они погибли в битве с нами, кто-то же уцелел?
– Никто не уцелел, Повелитель, все шаманы мертвы. Когда Повелитель Глуум решил вновь превратиться в дракона, он забрал у шаманов всю силу, что дал им раньше. А без этой силы шаман уже не может жить. Они умерли еще до того, как Повелитель Глуум поднялся в воздух.
– Хорошо, тогда сам отведешь меня к пещере Глуума.
– Не надо туда ходить, Повелитель, – заскулил толстый орк, отводя взгляд в сторону. – Плохое место, страшное. Повелитель Глуум запрещал ходить туда. Под страхом смерти запрещал. И правильно делал.
– И что, никто из вас не пытался это сделать?
– Глупцы всегда найдутся, Повелитель! Они тоже хотели получить силу. Но ни один из тех, кто ходил за силой дракона, назад не вернулся.
– Тогда откуда ты знаешь про пещеру?
– Многие знают. Я говорил, Повелитель Глуум не раз ездил туда. Но в пещеру он всегда входил один. А мы ждали его снаружи. Иногда день, иногда два, иногда дольше. А потом Повелитель Глуум выходил к нам, и мы возвращались назад. Но в пещеру кроме него никто не заходил. Никто и никогда.
– И все же ты отведешь меня туда! Или умрешь, выбор за тобой!
– Воля Повелителя священна! – заскулил толстяк. – Но эта пещера – страшное место! Поверь мне, Повелитель, мой язык говорит правду. Не надо туда ходить, можно не вернуться.
– Я сам решаю, куда мне идти и зачем, – оборвал я орка. Дай ему волю, он так до ночи проноет. Хотя сейчас я ему верил. Похоже, что эта таинственная пещера действительно пугала Ногоона до ужаса. Вон как его трясло, потом смердило за несколько шагов и как побелел от ужаса, да так, что природная зелень кожи почти пропала. Боялся он, конечно, не за меня, а за себя любимого, но испуг явно непритворный. Ладно, к пещере ты, толстяк, меня все равно поведешь, а по дороге выясним, что тебя так напугало. Главное, чтобы пещеру показал, а там я его отпущу, пусть скачет в родную степь.
Приказав Индульфу, возглавившему моих телохранителей после гибели Рона, присмотреть за зеленокожим, я потребовал себе коня. Теперь предстояло самое сложное и неприятное – разговор с эльфами. Особых иллюзий по отношению к Перворожденным я не испытывал. Да, они вмешались в битву и помогли нам победить. Но меня они всегда ненавидели и считали своим главным врагом. Что не мешало им на протяжении всей истории воевать с каждой из остальных разумных рас. А в обрывках древних летописей встречались упоминания и о далеких битвах между отдельными Великими Домами, как гордо именовали себя эльфийские роды. Сейчас Перворожденные это отрицают, предпочитая битвам друг с другом хитроумные многоходовые интриги. Но к Черному замку и его обитателям отношение у них никогда не менялось. Враг есть враг, и разговаривать с ним, то есть со мной, не о чем. Мне общаться с длинноухими, преисполненными чувством собственного превосходства над всеми без исключения окружающими, тоже не слишком хотелось, но новая битва была нам сейчас совсем ни к чему. Крови и так пролилось слишком много, лучше было бы договориться и разойтись по-хорошему. Немного ободряло лишь то, что Перворожденные против своего обыкновения не торопились на нас нападать. Так что, может, и договоримся. Проверив на всякий случай, легко ли ходит меч в ножнах, я тронул коня. Двинувшимся было за мной телохранителям приказал оставаться на месте. Мелькнула мысль, не взять ли с собой сиятельного аквитонца, все же союзник, притом человек из земель Запада. Но герцог, выслушав мое предложение, задумался на несколько мгновений, а потом отрицательно качнул головой.
– Я могу помешать вашим переговорам, мой венценосный брат! В прошлый раз мы со Светлым лордом Эрон-Тар-Виэлем распрощались… мм… не слишком вежливо. Не уверен, что он успел забыть то, что я ему сказал на прощанье.
Среди окружающей герцога свиты пролетели смешки. Да уж, забывчивость и умение прощать обиды в число эльфийских добродетелей точно не входят. Даже обидчивые и злопамятные гномы по сравнению с длинноухими – просто образец всепрощения. Отомстят и забудут. А Перворожденные способны длить веками даже самые мелкие распри. Так что очень возможно, что нынешние слова горячего де Эсто еще аукнутся его потомкам. Остается надеяться, что смогу этого не допустить. Если сам доживу, конечно. Но на месте герцога я бы сейчас тоже не торопился вновь общаться со Светлым лордом.
Я медленно поехал вперед, разглядывая выстроившихся впереди всадников и гадая, чего от них можно ожидать. Не находись передо мной мои старые и непримиримые враги, можно было бы залюбоваться ими. Красивые ребята, этого у них не отнимешь. Открытые остроконечные шлемы, щиты, покрытые изысканной чеканкой, тонкие копья с наконечниками, которые сияли при свете дня так, что казалось – они горят своим собственным, внутренним огнем. Тугие расписные луки и длинные тонкие стрелы с белоснежным оперением, торчащие из узорчатых кожаных колчанов. Изящнейшей работы доспехи, в которых пластины брони искусно соединялись серебристыми кольчужными вставками. По сравнению с рыцарскими латами эльфийская броня выглядела обманчиво легкой и несерьезной, не способной защитить своих владельцев от более-менее сильного удара. Но я знал, что по прочности такие доспехи намного превосходят изделия людских мастеров, не говоря уже об орках. Даже гномы, не допускавшие мысли, что кто-то кроме них способен ковать хорошие доспехи и оружие, признавали, что «некоторые из этих длинноухих кое-что смыслят в металле». Впрочем, даже такие признания обычно заканчивались знаменитым гномьим: «Но вообще это ерунда, а вот у нас в роду один кузнец…»
Стройные кони исключительно светлых мастей, от белоснежных до светло-серых. Изящные, тонконогие и потрясающе быстрые, чему я сам был недавно свидетелем. Лошади стояли спокойно, лишь иногда потряхивая густыми расчесанными гривами.
Часть лучников еще не вернулась из погони за орками, но в долине уже собралось примерно две сотни воинов в поблескивавшей серебристой броне. То ли в горячке боя я неверно оценил их количество, то ли подошли новые отряды. В любом случае слишком много для нашей потрепанной армии. Однако наши то ли нежданные спасители, то ли новые противники по-прежнему не торопились нападать. Тонкие мечи оставались в ножнах, стрелы – в кожаных колчанах, и я беспрепятственно продолжал свой путь.
Когда я подъехал к Светлым почти вплотную, увидел, что передо мной стоят отнюдь не Перворожденные, а их приемыши – альвы. Издали ошибиться было позволительно любому, да и вблизи это могут разглядеть лишь те немногие, кто уже встречался с представителями обоих народов. Большинство людей и гномов, не говоря уже об орках, вообще считает, что это один народ, но разница есть, и очень большая. Эльфы и альвы – две разные расы, хотя внешне они действительно очень похожи друг на друга. Но альвы происходят из рода смертных людей, в отличие от изначально бессмертных эльфов. Перворожденные, все эти Светлые лорды и Высокорожденные, настолько горды, что с трудом могут прислуживать друг другу. Но ни один Повелитель не может обойтись без свиты, по себе знаю. Мне, правда, служат люди и орки, но эльфам такие слуги не подходят. С гномами у них многовековая вражда, основанная на неких древних, непонятных прочим обидах. Орки для Перворожденных вообще ошибка Творца, недостойная существования на этой земле рядом с ними и потому подлежащая полному уничтожению. Людей эльфы терпят, признавая некоторую их полезность в качестве полувассалов-полусоюзников. Хотя и откровенно презирают за якобы свойственные всем без исключения людям глупость и неуклюжесть. Но слуги нужны, поэтому эльфийские мудрецы еще в незапамятные времена создали для услужения себе целую расу – тех самых альвов. Изначально альвами становились дети, зачарованные, подмененные, а то и просто выкраденные эльфами из людских селений. Впрочем, встречались среди альвов и потомки тех, кого родичи в лихой голодный год просто оставляли в лесу. У людей это до сих пор так и называется – «оставить лесному королю». Перворожденные с помощью эльфийской магии многократно продлевают срок жизни этих приемышей, воспитывают и обучают их. Под действием эльфийских чар альвы быстро забывают о родном доме и не стремятся вернуться в общество людей. Их внешность меняется, девушки становятся стройней и миловиднее, а юноши выше и сильнее, чем обычные люди. А вот уши у большинства из них ближе к человеческим, чем к остроухим эльфийским. Впрочем, за века совместной жизни Светлые эльфийские лорды успели наплодить кучу незаконнорожденных бастардов, так что остроконечные уши частенько встречались и среди альвов. Появление такого бастарда радовало далеко не всех. Нередко происходили ссоры и распри внутри эльфийских родов, порой заканчивавшиеся изрядным кровопролитием. Поэтому число чистокровных эльфов, и так не отличающихся большой плодовитостью, если и росло, то чрезвычайно медленно. В отличие от альвов, в этом важном вопросе более похожих на обычных людей, чем на своих Повелителей.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
