«Как можно было выбрать Нила, когда рядом такой Зак?»
«Елена слепая, что ли?»
«Да между Заком и Еленой в сто раз больше химии, чем с этим мимимишным Нилом»
«Ой, пусть втроем живут, а?»
«Бородатый Лив — это что-то. Хочу, чтобы он своей бородой прошелся по моему телу, ммм…»
«Правильно Хлоя Райт ушла к Райану Ливу. По ним сразу было видно, что там молнии так и искрят. Но Антуан, я всегда готова помочь залечить раны!)))»
«Божечки, они такие красивые»
«Мечтаю, чтобы мой муж смотрел на меня, как Зак на Елену…»
А через месяц я познакомлю русалочку с семьей Гарсиа, и мои три товарища вместе с Аделитой пару долгих минут станут немыми, удивляя мать, бабушку и меня, но зато потом их рот не сможет остановить ничто, даже швейная машинка, и они наперебой будут атаковать Хлою разговорами и просьбами о совместных снимках.
На мой справедливый вопрос, почему ни на одном фото не задействован я, получаю, заслуженное:
— Ты не любишь снимки. У тебя слава скрывающейся звезды.
— К тому же мама еще тогда свое проклятие приплела.
— Точно! А с маминым проклятием не шутят, знаешь ли!
— Мне отозвать проклятие, Райан? — появляется в дверях улыбающаяся Беатрис.
Блеск в глазах ребят способен освещать темную ночь, поэтому я уверенно отвечаю:
— Нет, лучше не будем отзывать.
Эта женщина и ее семья сделали для меня очень многое и всеми моментами я делился с Хлоей. Вечерами в нашей спальне, пока она нежно гладила мои волосы.
А когда я заикнулся о доме, о котором мечтает Беатрис, русалочка счастливо закивала головой. И мы решили, чтобы не было никаких безапелляционных отказов, как с ее бабушкой, сделать сюрприз. Который, в принципе, удался… Ну, как удался. Мы их привезли к новому дому, выгрузили из машин, и, как актеры с многолетним опытом в рекламе, сообщили, что дом теперь принадлежит им. Та-дам!
Наступила гнетущая тишина, вместо радостных хлопков и восклицаний, которые мы ожидали. Беатрис Гарсиа хмурила брови, взгляд был далек от блаженного счастья, а ее дети смотрели на нее, ожидая приговор, под который надо умело вписаться. Единственный человек с независимым мнением, Джимена Гарсиа, стояла и усмехалась. Мы с Хлоей переглядывались.
— Если даже ты откажешься, — хмыкнула бабушка. — Я одна в него перееду.
— Бабушка, можно я с тобой? — загорелась Аделита.
— Можно, но за готовку отвечать будешь ты. — вставила условие женщине.
— Идет!
— А нам можно с тобой, ба? — уточнили внуки, и, когда женщина поделила между ними обязанности по дому, Беатрис широко улыбнулась.
— С таким разделением, грех отказаться от такого подарка! — подойдя, она заключила нас с Хлоей в объятия, а затем потянулись и остальные.
Но это все потом, а сейчас я везу русалочку в дом Майка, где все должно быть приготовлено бригадой, которую я нанял, и волнуюсь намного больше, чем буду в день церемонии.
ЭпилогРайан
— О, о! — ехидно кричит Майк, развалившись на диване на кухне, пока я раздумываю около кофейной машины, стараясь решить, чего бы себе сделать.
— Пишут, что она бросит тебя ради Роберто Виейры!
Ищу глазами колюще-режущие предметы, но жалко будет портить диван. Поэтому беру маленькое яблочко, мирно лежащее в вазе и с силой кидаю в друга. Тот, смеясь, уворачивается и, не обращая внимания на звуки грохочущей кофе-машины, которую я со злостью активировал, продолжает меня донимать. — Ведь Виейра молод и талантлив, и все заметили с каким обожанием он смотрит на своего режиссера, которым является блистательная Хлоя Райт.
— Ты заткнешься, наконец? — спрашиваю я, опершись на столешницу и успев несколько раз пожалеть, что мы пригласили этого пройдоху остаться погостить в нашем доме.
Он вживался в роли хуже, чем в чтение новых о нас сплетен, в которых мы то расходились, то сходились, либо безбожно изменяли друг другу. Моя жена оказалась не по годам мудрой женщиной, и именно благодаря ей я ни разу не бесился из-за глупых статей. Но Майк, кажется, решил забурлить мое спокойствие своими ироничными нотками. Правда я был готов простить ему все, едва она заливалась звонким смехом от его шутливого чтения.
— С кем на этот раз? — раздался бархатный женский голос.
— С Виейрой! — крикнул он в ответ. — Ну такое себе, слишком смазливый. Есть намного интереснее кандидаты… — многозначительно закончил громила, когда моя жена вошла на кухню, одетая в темное короткое платьице.
— Тебе сделать что-нибудь? — улыбнулся я.
— Хочу сладкий сладкий капучино! — сложив руки в просящей позе, произнесла русалочка. — Очень сладкий.
— Сейчас. — стоило отвернуться к машине, как этот вредитель произнес:
— Эти достойные кандидаты близко и готовы на многое ради прекрасной Хлои Райт.
— Вот гад, а, — хмыкнул я. — Еще друг называется!
— Лучший и единственный! — гордо объявил Майк. — Ой, можно я потрогаю? Пожалуйста, пожалуйста? Может, сегодня что-то будет.
— Хватит искать предлоги, чтобы полапать мою жену! — я доставал сахар из шкафа и, судя по тому, что Майк заткнулся, она снова позволила ему…
— Ой ой ой! — завопил он. — Она толкается!
— Что? — забыв про сахар, кофе и все остальное, я кинулся к ним. — Какого хрена ты первый почувствовал? Руки убери! — мой друг виновато повиновался и, замерев, наблюдал, как я, стоя на коленях, прикладывал и руку, и ухо к округлившемуся животу жены.
— Ну же, милая, поздоровайся с папой. — тихо попросил я.
— Это мальчик. — так же тихо ответила Хлоя.
Мы не захотели узнавать пол ребенка и теперь являлись сторонниками двух противоборствующих, но одинаково сильно любящих, лагерей.
— Девочка. — в этом вопросе двухметровый Майк в первый же день принял мою сторону, смущенно пожав плечами под огненным взглядом хрупкой русалочки.
— Она не толкается, потому что ей приятно, что я рядом. А тебя толкнула, чтобы не лапал чужих мам и жен.
— Самоутешаешься? Спорим, что я ей нравлюсь? — самодовольно ответили мне. — И я буду любимым дядей, увидишь! Смотри. — его ручища легла на круглый женский живот, и я тут же ощутил толчок.
— Видал? — он убрал руку и все прекратилось.
— А ну верни свою граблю обратно на живот Хлои, чтобы моя дочь могла ее оттолкнуть! — огрызнулся я и нетерпеливо стал ждать.
***
Семейный ужин в честь второй годовщины нашей свадьбы превратился в какой-то веселый балаган, где все обязательно хотят случайно или не очень дотронуться до живота Хлои. Мои собственнические наклонности и чокнутый профессор велят прогнать всех нахрен, но она так счастливо улыбается, что я великодушно прощаю этим наглым гостям их вольности. А в списке наглецов: мой отец с сестрой и ее женихом Шептоном (наш план прекрасно сработал!), бабушка Хлои, упрямо не пожелавшая переехать к нам; семья Гарсиа, ставшая теперь уже не только для меня одного родной; громила Майк, беспардонно лапающий мою жену с дебильным умилением на лице; Хелен, в день знакомства с которой, русалочка воскликнула: «Вы же фея!»; Сэм Тойлон, утверждающий, что в прошлый свой визит забыл у нас коллекционную книгу, ага, как же…; и моя мать, с которой, благодаря жене и сестре, у меня выстроились, насколько это возможно, ровные отношения.
