— С тачки запись, — прокомментировал Гуря, но после характерного звука открывшихся замков я и сам это понял.
Хлопнули двери, двигатель стал работать чуть громче, пару раз щёлкнули поворотники.
— Боря, ну сколько можно уже ждать? — раздался обиженный женский голос.
— Вероника Луганова, — шепнул Гуря.
— Столько, сколько нужно. Не лезла бы со своими истериками, давно все провернули. Скажи спасибо, что всё ещё тебе помогаю.
— Мне? Боречка, а мне кажется, что мы оба друг другу помогаем. Если бы не я, то где бы ты достал пароль от папиного компьютера?
— Поверь, я бы достал его и без твоей помощи.
— Ну-ну. Сколько я уже эту песню слушаю? Знала бы, что ты такой трусливый, давно нашла другого.
— Давай, удачи в поисках. Когда прибежишь обратно и застонешь, что никто не взялся, я свою долю до пятидесяти процентов подниму.
— Боря! Мы договорились, что ты забираешь треть! А ты только время тянешь! Упёрлась тебе эта идиотка.
— Да она мне и даром не сдалась. Мне ее счёта нужны. Как я по твоему деньги выводить буду? На карточку тебе скину что ли? Не знаешь, не лезь. Все уже давно продумано. Если бы не этот мудак малолетний…
— Борь, нам и папиных хватит.
— Денег много не бывает. Все. Иди уже и не забудь играть для папочки соскучившуюся дочку.
— Надоело уже.
— Поверь мне, это твое "надоело" — ничто в сравнении с тем временем, которое я убил на окучивание Гарских. Ничего, посмотрим как запоет, когда к ней нагрянут с вопросами куда она миллионы выводила. Сука, за каждый день отыграюсь.
Фил нажал кнопку на пульте и жестом показал мне снова сесть, а когда я все же опустился, стирая эмаль на зубах, запустил вторую запись. Теперь уже видимо одной Лугановой.
— Приве-е-етик! Да, котик, соскучилась и очень хочу к тебе. Да. Скоро приеду. Ну, котик, потерпи ещё чуточку. Осталась пара денечков. Я помню, что тебе говорила. Просто возникли маленькие сложности, но Боря все решил и завтра все сделает. Лучше скинь мне номера счетов…
— Дальше херня и секс по телефону, — скривился Фил. — Чуть не блеванул, когда первый раз слушал.
— Да мне похер чем они там занимаются, Фил! — взорвался я. — Чё за хуйня со счетами? И при чем тут Еля?
— Эти кадры, — Фил пальцем ткнул в сторону пульта, — хотят прокинуть Луганова и вывести на Лизин счёт деньги, а потом уже с него куда-нибудь в офшоры. Угадай, кто будет крайней?
— Сука! И ты это говоришь с такой спокойной рожей!?
— Братка, — Фил будто бы и не заметил моего состояния. — А я не вижу причин кипишь наводить раньше времени.
— Филыч, ты ебу дал? Они бабки переведут, Елю закроют нахер…
— Если, — ухмыльнулся Фил.
— Что "если"?
— Если они смогут со счета Лизы их перевести дальше, да. Если нет, то присядет Боря. Осталось только придумать, каким макаром сделать так, чтобы бабки Луганова зависли на счёте Лизы.
40Ли
Тем, кто придумал фотографировать как растет живот во время беременности, однозначно стоило оторвать руки. Мало того, что я с какого-то перепуга повелась на эту чушь, и больше часа крутилась перед шкафом, выбирая в чем сделать первую фотографию, а потом еще столько же, но уже перед зеркалом, ловя лучший ракурс. Так еще и, сделав серию снимков, мне ни один не понравился. Открыла их, чтобы выбрать лучший, и стала удалять, фыркая на каждый. То улыбка казалась глупой, то поза идиотской, а на последней так вообще захотелось застрелиться — шортики и топ внезапно стали обтягивать попу и грудь словно акцентируя внимание именно на этих частях моего тела, а никак не на животике. Да и сама фотография показалась мне слишком откровенной.
— Да ну вас всех в задницу, — расстроенно произнесла я, отбрасывая телефон на кровать. — Не очень-то и хотелось. Да, Пират?
Кот, все это время наблюдавший за мной с подоконника, бесшумно спрыгнул на пол и, потянувшись, вальяжно пошел в коридор, проигнорировав вопрос.
— Спасибо, блин, за поддержку. Попроси у меня еще банан, — произнесла ему вдогонку, но с тем же успехом могла вообще промолчать.
Пират на угрозу остаться без вкусняшки даже ухом не повел, запрыгнул на банкетку и уставился на дверь, а когда в ней щёлкнул замок, довольно мявкнул.
— О как! — удивилась я, выходя следом. Поцеловала вернувшегося Макса и насторожилась, увидев его хмурое лицо. — Что-то случилось?
— Не. Все ок, Еля, — отмахнулся он, стягивая кроссовки. Посмотрел на меня и заулыбался. — По какому поводу такой наряд? Прикольно смотрится.
— Да иди ты! Ничего прикольного. Просто хотела сфотографировать живот и ничего не получилось.
— Давай помогу?
— Не хочу уже. Фигня полная получилась. Только время зря потратила.
— Расстроилась что ли?
— Немного, — кивнула ему в ответ. — Есть будешь?
— Чего-нибудь бы поточил. У-у-у, лохматый! — Макс, погладил кота, а меня только сейчас осенило, что Пират почувствовал, что вот-вот вернется хозяин, и вышел поздороваться.
— Кстати, этот лохматый прискакал сюда за минуту до того, как ты зашел, — поделилась я, скрестив руки на груди.
— Слушай, прикольно, — протянул Макс и заулыбался шире. — А они больше что ли стали или мне кажется?
— Так! — улыбнулась я в ответ, проследив его голодный взгляд, направленный на то, что скрывалось под тканью топика. — Шуруй мыть руки и за стол!
— А можно я сперва проверю? — никак не унимался Макс. Шагнул ко мне, потирая ладони, и меня пробило на ха-ха от его, — Сисьтрички, как вы тут без меня?
— Очень скучали, но они могут немного подождать пока кто-то поест, — упёрев сперва палец, а потом и ладонь в грудь надвигающегося Макса, я помотала головой. — Нет. Никаких проверок на голодный желудок!
— Жаль, — вздохнул он и с обречённым выражением на лице поплелся в ванную.
— Сисьтрички, — рассмеялась я, накладывая на тарелку пюре и котлеты.
Сунула в микроволновку разогреваться и все же невольно потрогала грудь. Вроде бы ничего не изменилось и осталось прежним. Может, совсем чуть-чуть налилась и стала тяжелее.
— Так-так-так! — застукал меня с поличным Макс. — Мне, значит, нельзя, а сама вовсю трогает. Ладно. Запомним.
— Ешь уже, проверяльщик, — рассмеялась я, переставляя тарелку на стол.
Опустилась на стул и, подставив под подбородок ладонь, стала смотреть как Макс плющит вилкой пюре. Он и раньше "выравнивал" его в ровный блин, но сегодня делал это как-то нервно и зло. Будто не картошку давил, а что-то другое. И мне это не нравилось.
— Точно все хорошо? — спросила я.
