Подглядывать за Милашкой, ухаживающей за раненной подругой, было неловко. И всё-таки…
… немножечко подгляделось. Пикся отпаивала бессознательное Чудо энергетиком, нажёвывала ей батончики, и дивным образом выглядела не шаманом дикарского племени, а квалифицированным медиком.
— Давайте знакомиться, — сказал Пирог, собрав нас вместе и выталкивая вперёд своих ребят.
— Евгенов Владимир Николаевич, — представился я, — он же Вова, он же Володя…
— … он же Товарищ Вова, — подхватил Слава эстафету. Солдаты осторожно улыбнулись, опасливо поглядывая на меня и не слишком далеко отходя от Серёги.
— Не кусаюсь, — усмехаюсь беззлобно и тыкаю пальцем в Славу, — а вот он может!
— Ага… — безмятежно произнесла змеиная башка Славки.
— Да ёб твою мать! — прыжок Серёги прервался естественным образом, бортом БМПшки. Следующие несколько секунд Пирог виртуозно матерился и прыгал на одной ноге, а когда закончил, оказалось, что пугаться в общем-то и некого…
… потому что зрелище хихикающей змеюки, удирающей от ударов сложенной жгутом потной майки, и вопящей дурашливым голосом «Не виноватая я!» — немножечко сюр, но уж точно — не жуть!
— Лёлек и Болек, — представил своих парней хромающий Пирог, — Да тьфу ты… Леонид и Борис.
— Можно Лёлек и Болек, — несмело улыбнулся один из них, — мы со школы привыкли.
Невысокие, худощавые, рыжеватые… они здорово походят на Серёгу, что я и озвучил.
— Не-не-не! — замахал тот руками, — Не родня! Цверги наполовину, вот и похожи.
Остановившись, Серёга нахмурился и хмыкнул, кусая нижнюю губу.
— Не… — уже не так уверенно сказал он, — не может быть! Нет… точно нет!
— Как тесен мир, — театральным шёпотом сказал Слава, подползя со спины и положив мне на плечо тяжеленную змеиную башку.
— Шут, — припечатываю его, скорее в качестве терапии для робеющих братьев.
Ночевать решили тут же, на галечной косе. Река эта горная, быстротекучая, холодная, с большим количеством порогов и перекатов, так что какой-либо серьёзной живности в ней не водится. Форель — да… а крокодилы и плезиозавры только местами, в заводях.
Лагерь ставили в сгущающихся сумерках, поглядывая то и дело на заходящее солнце. У запасливого Пирога в БМПшке нашлась и палатка, притом самошитая, но по большому счёту, в нашем климате она особо не нужна, так что поставили на случай дождя, да и то в общем-то зря. Серёга всё равно устроился возле БПМ, а я расчистил место около Ласточки.
— Как же тебя, бедную, твой предыдущий хозяин засрал, — сетовал я, вычищая из недр машины залежи всякого говна. «Тойота» мигала мне огоньками панели и попискивала сигнализацией, соглашаясь с каждым моим словом.
— Свинота натуральная твой бывший хозяин, — ругаюсь, выгребая окурки, фантики, пачки из-под чипсов и бог весть, какую ещё дрянь, — Недавно ведь чистенькая была… ну ничего, ничего…
Пискнув что-то жалобное, «Тойота» потёрлась о меня передним сиденьем.
— Ко мне хочешь, девочка? Думаешь? — та запищала что-то утвердительное, но я сомневался, — Ты смотри, у нас работа такая, что всё по буеракам и оврагам! Постоянно чиниться и краситься придётся. Может, отдам тебя на Опытной в хорошие руки? Будешь по асфальту ездить, пить вкусный бензин — девяносто пятый, а иногда и девяносто восьмой… а?
— Ладно, ладно, — похлопывая её по рулевой колонке, — приедем на Опытную, поговорим.
Мыл я «Тойоту» уже в сумерках, таская воду в пластиковом ведёрце. Серёга, не без помощи парней, закончил обихаживать БМПшку и раскидывал вокруг стоянки паутинку из слабеньких охранных чар и рунных камней с кровавым начертанием из рыбьих потрохов. Дешёво и сердито, хватит на одну ночь… старая добрая классика!
— Товарищ Вова! — окликнул меня Славка, священнодействующий у костра, — Иди жрать, пожалуйста!
От костра пахну́ло умопомрачающим запахом жареной форели, и в желудке у меня квакнуло.
— Иду, иду! Сейчас, фары протру ещё раз!
— Блять… — плюхнувшись у костра, выругался я, только сейчас осознав весь сюр ситуации.
— Что ж ты на камни-то с размаху… — по-своему понял меня Пирог.
— Да нет… я с машиной разговаривал, прикинь? И она мне отвечала!
— А… — равнодушно отозвался Серёга, — признала, значит!
— Признала… — я вытаращился на друга, — ты знал, что ли?
— Вова, — насмешливо поглядел на меня цверг, — я слесарь! И работал в последние недели именно как слесарь! Естественно, я такие вещи знаю, как старая бабка «Отче наш».
— А Ютуб… — всё не успокаиваюсь.
— Было, — закивал Слава, нетерпеливо дуя на рыбу.
— А… опять я что-то пропустил, да? — обвожу всех взглядом.
— Угум, — замычал рептилоид и зашипел, обжёгшись о слишком горячую рыбу.
— Ф-фу, бля… — перекинувшись пару раз в змея, Славка вылечил язык и снова ухватился за рыбу, — У тебя в эти дни расколбас был по части Наследия.
— А… ясно. Ладно, причина хотя бы есть, а не просто по тупости, — успокоился я.
— А чему ты удивляешься, Товарищ Вова? — ехидно покосился на меня рептилоид, перекинувшийся в нага и уютно устроившийся на нагретых за день камнях, — Ты же техномаг не из последних…
Серёга при этих словах улыбнулся еле заметно, но отмолчался.
— … укротитель диких чайников и повелитель искрящих розеток!
Лёлек и Болек зафыркали осторожно, пряча лица за пустыми кружками.
— Ну, это другое… — промямлил я и задумался. А действительно, какого хера?! Можно сказать, эволюция в рамках Системы! Не Дарвиновская, но… а почему бы и не да?!
Чай допивали уже в темноте, сидя перед костром в медитативном трансе. Этакий походный уют, туризм выходного дня, когда ты уже преодолел и превозмог, осталось совершить последний рывок, и вот он, милый дом…
… и ещё более милый холодильник, душ и особенно туалет!
Спать я укладывался несколько расстроенный, потому что вспомнил, что среди «неразменного» мыльно-рыльного полно всякой фигни, но нет, мать её, обычной туалетной бумаги! А лет через несколько, сильно подозреваю, даже отрывные книжки Донковой станут ба-альшим дефицитом!
Несколько раз меня будила Милашка, требуя то батончиков, то энергетика, то лимонада для лечения подруги. Спросонья я не всегда реагировал правильно, и тогда пикся кусалась — сугубо в воспитательных целях, как я понял из её писклявых нотаций.
— Вова, — разбудил меня писклявый голосок среди ночи.
— Да-да, помню… — не просыпаясь, я достал из подпространства энергетик и батончики, — держи, Милашка.
— Вова! — оказалось, что пикся может быть очень увесистой, когда прыгает тебе на лицо и топчется босыми ножками по губам, — Как ты мог?
