— Почему — нет? — заканючил Васим. — Не хочешь помочь брагу? Что ты за сестра такая!
— Потому что вы взрослые люди! Васим, объяснись сам с Ядвигой! Не впутывай меня в свои игры.
— Постой… может, дело не в этом, а в тебе? Только не говори, что ты с драконом… Нет-нет-нет, только не это! Только не он!
Я закатила глаза. И этот туда же.
— Васим, знаешь, вряд ли я буду тебя спрашивать, с кем мне встречаться, — огрызнулась я.
— Нет, Фей, ты не понимаешь… Досифея! — грозно позвал он меня. — Даже не думай! У драконов избранные пары! Драконицы!!! Ты понимаешь, что это значит?
О богиня, как же они уже надоели! Как-то меня стало подбешивать, что каждый мне на это указывает. С потолка посыпались редкие снежинки.
— Фей! — строго позвал меня брат.
— Что тут у вас происходит? — послышался холодный голос Кантора.
Он подошел к нам и с вопросом в глазах переводил взгляд с Васима на меня. И если во взгляде на меня были теплота и участие, то во взгляде на Васима читалась неприязненность:
— Твое какое дело? Я с сестрой разговариваю, не видишь?
— Вот именно, что вижу. Вся столовая уже видит, — кивнул он на падающие снежинки. — Васим, хватит думать только о себе. Фейке сейчас не проблемы твои нужны. А помощь. Пойдем. — Кантор взял меня за руку и потянул за собой.
Рука его оказалась теплой и грела мою похолодевшую к тому времени ладошку. А девчонки в столовой провожали меня завистливыми взглядами.
Мы вышли на улицу. Сегодня был теплый день, и Кантор, свернув с дорожки, повел меня по траве в сторону огромного дерева миртовольника, что растут тысячелетиями. Этот был сравнительно молодой, его посадили в день основания академии. Но при этом он уже разросся в вышину и ширину так, что внутри ствола можно устроить настоящее жилище.
— Знаешь, весь прошлый год я провел в му… — Он осекся. — Я забыл, что ты ничего не помнишь… в общем, прошлый год оказался для меня непростым. Как я тебе говорил, маги жизни должны владеть эмоциями. Кураторы будут тебя учить этому, а я расскажу свой дополнительный способ, может, пригодится.
— И какой же? — заинтересовалась я, потому что Кантор при этом лукаво улыбнулся.
— Когда я чувствую, что эмоции обуревают, гнетут меня, произношу кодовую для себя фразу. Она ничего не значит для других, она много значит лишь для меня. Она из моих воспоминаний. Связана с приятным моментом в прошлом. Личная. Только моя. И меня сразу отпускает. Ты можешь покопаться в памяти и вспомнить такую фразу для себя. Любую, даже глупую, это даже лучше. Например, «торт-прямо-в-рот», помнишь? — рассмеялся он. — Ты, маленькая, придумала это заклинание на дне рождении Янтара, когда тебе показалось, что нам долго не дают торта.
Я, вспомнив, рассмеялась в ответ. Да, в тот день мне почему-то очень хотелось именно торта. Я шла на день рождения и думала о нем. Ждала, когда же будет торт, пока играли. Потом нас усадили за стол и кормили едой, только торта все не было. Потом, потом, позже, говорили взрослые. И уже не выдержав, глотая слюни, я применила магию с простым заклинанием «торт-прямо-в-рот». Как обычно, все у меня пошло не так. Я представляла себе, что передо мной с друзьями окажутся блюдца с кусочками торта. Но в наши лица со всего размаху впечатался торт, разлетевшись на бесформенные кучки и расползаясь кремом по лицу и одежде.
Что тут началось! Взрослые ругались, кто-то из детей заплакал, кто-то даже завопил, лишь Кантор рассмеялся, глядя на меня и убирая последствия моей выходки. И Янтар весело подмигнул мне:
— Спасибо, Фейка. — Он облизнул пальцы, которыми собирал крем с лица.
Васим, глядя на него, занялся тем же. И Алеора, которой было жалко нарядного платья, сначала решила заплакать, но, посмотрев на одного, на другого, передумала и тоже занялась поеданием торта.
Взрослые привели все и всех в порядок. И даже не рассказали моим родителям, когда те забирали нас с Васимом. Лишь мило улыбнулись, поблагодарили и пригласили еще. Правда, при этих словах глаз у каждого дернулся, но мои ничего не заметили. Я думала, что пронесло и наказания не будет. Но проговорился Васим. И когда меня наказали, повинился и сильно переживал. Он не специально. Таскал мне сладости и после этого с тех пор всегда держал язык за зубами.
— Вы с Янтаром не давали скучать, — улыбался воспоминаниям Кантор. — И если на брата я частенько злился, то на тебя не мог. Все твои выходки лишь вызывали умиление и поднимали настроение.
Я нервно хохотнула. Это правда, Кантор не всегда одобрял наши идеи, но никогда меня не ругал. Доставалось лишь брату.
— И какая у тебя кодовая фраза? — поинтересовалась я.
Кантор бросил на меня быстрый прищуренный взгляд, отвел глаза.
— Магу подвластно все, — тихо сказал он.
Эту фразу, горячась в споре о магии и ее возможностях, часто произносила я. За меня даже, смеясь, ее говорили, предупреждая момент, когда она должна была прозвучать. Или произносили вместе со мной. Она считалась моей фирменной фразой.
— Ты так пылко всегда ее произносила, что в этот момент я мог только любоваться тобой, — продолжил Кантор. — Но именно эта фраза засела у меня в мозгу и заставляла о ней думать. Может, благодаря тебе и твоей вере в магию, я развил свои универсальные способности. — Он с улыбкой пожал плечами.
— Можно тогда это будет и моей кодовой фразой? — улыбнулась в ответ я.
Кантор сглотнул так, что кадык дернулся на шее.
— Я буду очень рад этому, — сказал он и раскрыл мне объятия. — Иди сюда.
Я нырнула в объятия его рук, положила голову на плечо, чувствуя, как громко, ускорив бег, бьется его сердце.
Кантор всегда был на моей стороне, всегда защищал и не давал повода усомниться в своих чувствах и намерениях. Вот кто мне подходит. Не надо будет гадать, где он и с кем. Я буду любимой, буду чувствовать себя уверенно и знать, что меня ценят.
Взгляд мой встретился со взглядом дракона, который смотрел на нас, прищурив глаза, с крыльца главного здания. Поймав мой, он развернулся и ушел.
