Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
Еще на полпути им встретилось около десятка кораблей: здесь были и тиммеры во главе с Эйрёдом конунгом, и сам Бергвид на «Черном Быке».
– Где ты, ублюдок, раб и сын рабыни, тролль недоделанный! – с носа «Ушастого» кричал Торвард, прибавляя к положенному обычаем вызову множество совсем не учтивых выражений: ярость кипела в нем и требовала выхода. – Ты, трус, боялся взглянуть мне в лицо, как мужчина мужчине, ты, блудливая баба, колдун из свинарника! Ты пришел, когда меня не было, пришел воевать с женщинами и рабами!
– Я пришел отомстить тебе за все злодеяния твоего подлого отца! – орал в ответ со своего корабля Бергвид, потрясая длинным черным копьем. – Я разорил твой дом! И я убью тебя, как вы убили моего отца, Стюрмира конунга! А ты славно сражался с женщиной на острове Туаль – посмотрим, на что ты способен, когда перед тобой мужчина!
– Это ты – мужчина? – свирепо ответил Торвард, еще более разозленный упоминанием об Эрхине, вражда с которой и впрямь не украшала его в собственных глазах. – Ты – колдун, ты баба, хоть и с бородой! Умеешь только задом поворачиваться![15]Вспомни, как ты сбежал от меня тогда, в прошлом году, на море, на Квиттингском Востоке! Ты заморочил нас, напустил туману, а сам сбежал, ты сражался «боевыми оковами»! Ты воюешь чарами, как злобная старая ведьма!
– Ты – сын ведьмы! Моя мать – законная жена конунга из славнейшего рода, а твоя – бывшая рабыня! Ты – внук рабыни, сын ведьмы! И отец твой – не Торбранд конунг, а тот великан, у которого жила твоя мать-ведьма!
На это Торвард уже не стал отвечать, а метнул в Бергвида копье. Телохранители отбили его щитами, а самому Торварду оруженосец тут же из-за спины подал новое. Корабли достаточно сблизились, так что не только Торвард мог добросить копье: полетели стрелы, над блестящими железными шлемами взметнулись круглые разноцветные щиты.
– Узнаешь ли ты меня, Роллауг Зашитый Рот, зовущий себя конунгом хэдмаров! – кричал пообок со своего корабля Эйрёд конунг, обращаясь к своему кровному врагу. – Узнаешь ли ты меня? Я – Эйрёд, конунг Тиммерланда, отец той девушки, которую ты погубил! Много лет прошло, но жажда мести не остыла в моем сердце! И напрасно ты надеялся, что я слишком стар и слаб, чтобы взыскать с тебя мой долг! Ты пришел сюда постоять за твоего побратима, но позаботься-ка лучше о себе! Я вызываю тебя на бой, и пусть только один из нас потом расскажет о нем!
– Да лучше было бы и второй твоей дочери утонуть, чем стать невестой вон того бычехвостого! – весело отвечал Роллауг, широко растягивая в издевательской усмешке свой обрамленный шрамами рот. – Ты, бедняга, совсем лишился рассудка, если выбрал себе такого союзника! И на кого же ты покидаешь двух твоих младших дочерей? Ведь внуков тебе от них не дождаться! Они осиротеют, бедняжки, уже сегодня к полудню!
Корабли сблизились, железные крючья с обеих сторон разом впились в борта, но с разгона «Ушастый» и «Черный Бык» встали борт к борту так, что носы того и другого оказались на противоположных концах. С мечом и щитом Торвард кинулся на «Быка», через который ему теперь предстояло прорубиться, чтобы добраться до Бергвида.
Вокруг них на воде с тем же криком, лязгом и треском сшибались и сцеплялись попарно корабли: квитты и фьялли, хэдмары Роллауга и тиммеры Эйрёда конунга – все нашли себе противника.
Несколько кораблей приблизилось к причалу, и на площадке под соснами тоже завязалась схватка.
Из глубины фьорда все ближе звучали боевые рога: люди Эрнольва Одноглазого по воде и по берегу шли под стяг своего конунга.
Кюна Хёрдис и теперь выкинула нечто, на что была способна она одна: когда женщины с кораблей Роллауга конунга ночью перед битвой сошли на берег в Лебяжьем фьорде, она не пожелала покинуть своего сына. И Торвард не стал ее особенно уговаривать: в конце концов, она взрослая женщина, умеющая, кроме всего прочего, улетать от опасности на вороньих крыльях. Вот и теперь кюна Хёрдис с удобством сидела под мачтой «Ушастого», наблюдая за сражением, которое кипело, рубило, рвало, звенело, ревело, кричало и стонало на расстоянии протянутой руки. Но мало того, что оно ее не задевало, – ее просто никто не видел. Зато она, из-под невидимого щита колдовской ограды, отлично видела все. С огромным удовольствием она наблюдала, как ее сын прорубается сквозь квиттингский строй, а за ним из четырех телохранителей успевает один только Асбьёрн Поединщик. Торвард был похож на железный ураган, и само его приближение отбрасывало квиттов даже раньше, чем их успевал коснуться его клинок.
И вдруг копье, брошенное с другого корабля чьей-то сильной и меткой рукой, пролетело над «Ушастым» и ударило Торварда сзади. Прикрыть его никто не успел: острие пробило колечки кольчуги, пробило стегач и вонзилось в спину возле лопатки.
Торвард в первый миг словно бы не заметил и сделал еще несколько шагов, но потом вдруг упал, как будто что-то невидимое схватило его за ноги. Над ним раздался резкий нечеловеческий крик, как вопль предостерегающей судьбы на переломе.
Кюна Хёрдис в ужасе вскочила, как любая мать на ее месте. И только она одна увидела другую женскую фигуру, вставшую над упавшим Торвардом и закрывшую его огромным щитом: валькирию Регинлейв.
Не помня себя, кюна Хёрдис по скамьям, по сломанным щитам, по раненым и по трупам стала пробираться к «Черному Быку». По рядам фьяллей пронесся тревожный крик, квитты радостно завопили, увидев, что вражеский вождь упал, и надеясь, что он убит. Асбьёрн и оруженосец Регне попытались поднять Торварда, но он был без сознания, опустошенный нечеловеческим напряжением всех сил.
Под прикрытием хирдманов они вдвоем перенесли конунга назад на «Ушастого», где уже ждала кюна Хёрдис. Квитты с ликующими воплями рвались вперед, дружина «Ушастого» сдерживала их.
Кюна встала на колени возле сына; Асбьёрн и Регне перевернули его и второпях зажали рану. Кольчугу и стегач следовало бы снять, но это и здоровому нелегко сделать, а раненый при этом потеряет слишком много крови. Оттолкнув их, Хёрдис приблизила ладони к ране и зашептала, пытаясь заговорить кровь, чтобы можно было освободить Торварда от доспеха и перевязать как следует.
– Это еще не самое страшное, кюна! – сказал над ней звенящий женский голос, похожий на звук сильного удара клинка о клинок.
Подняв голову, Хёрдис увидела Регинлейв. Та стояла, опираясь на свой щит и отгораживая троих мужчин и кюну от кипения битвы. Лицо и грудь валькирии были забрызганы кровью, глаза горели огнем дикого возбуждения, густые кольца черных волос шевелились, как змеи.
– Эта рана – еще не самое страшное! – продолжала валькирия. – Немало таких ран он еще перенес бы, если бы не был ранен сам его дух! Ранен проклятьем, а против злых чар мой щит бессилен!
– Дух! Что ты там такое болтаешь! – возмущенно взвизгнула Хёрдис, в горячке не поняв ничего из этой речи. – Что ты тут стоишь и болтаешь, как ленивая рабыня! Куда ты смотрела, раззява, тебе ведь положено закрывать его в бою! Лучше помоги!
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
