Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Обязательно ли было прибегать к таким суровым мерам? В общем-то, нет. Однако не стоит недооценивать влияние скуки. Доехав до парковки у дома, где я когда-то снимала квартиру, я вспомнила, что больше здесь не живу, и выругалась. Какой-то старик недовольно покосился на меня. Я ответила ему таким же злобным взглядом.
Через десять минут я остановилась у знака «Стоп» на пересечении Эвергрин-стрит и Эппл-стрит. Справа от дороги, возле дома мистера Опала, стояла старая беговая дорожка. Раз уж он собрался ее выкидывать, надо будет спросить, нельзя ли мне ее забрать. Завтра загляну к нему и узнаю.
Я свернула налево, на Эппл-стрит, и доехала до тупика. Номер двести один, дом, милый дом. Я дождалась, пока дверь гаража откроется, въехала в него и припарковалась.
Две недели назад я переехала в дом, где выросла моя мать. Мейбл Пибоди надеялась пожить там до конца года, но состояние Джеральда ухудшалось намного быстрее, чем они оба ожидали. Два месяца назад он умер. Я сходила на похороны, чтобы выразить свою скорбь, а заодно напомнить Мейбл о том, что готова въехать в свой новый дом. Она была так убита горем, что сама спешила сбежать оттуда.
– Здесь слишком много приятных воспоминаний, – сказала миссис Пибоди.
Мне хотелось сказать: «Я смотрю, у вас была просто охрененная жизнь», но я сдержалась. Я открыла дверь своего дома. Мой дом. Эти слова все еще приятно кружили мне голову. Он был старый и страшненький, местами разваливался, но на первое время сойдет. У меня не хватало мебели на две гостевые спальни, а в одной из них скоро должен был появиться постоялец.
Я скинула ботинки и просмотрела почту. Счета, рекламки службы доставки и один толстый конверт. Я вскрыла его. Пришлось потратить не один месяц, прежде чем я нашла, где можно заказать это. Раньше, когда я была маленькой, оно продавалось в аптеках и супермаркетах, но теперь за ним нужно было лезть в самые темные уголки интернета. Сунув руку в конверт, я коснулась прохладной округлой стеклянной бутылочки с белой крышечкой. Моя добыча. На этикетке синими буквами было написано: «Сироп ипекакуаны».
– Вот оно, Кустик, – сказала я папоротнику, стоявшему в углу.
Я уставилась на бутылочку – такая маленькая, меньше моей ладони, а сколько вреда она мне причинила. В детстве я видела ее лишь единожды, в мамином ящике с носками. Наверное, потом моя мать ее перепрятала от «любопытных носиков» – так она меня называла. Я сжала флакончик в руке, чувствуя одновременно прилив силы и отвращение.
Меня не радовала перспектива травить саму себя, но это был самый действенный способ доказать, что моя мать снова взялась за старое. Вряд ли присяжные поверят в то, что взрослого, самостоятельного человека можно морить голодом против его воли, но вот незаметно подлить ему яд вполне реально. Конечно, надо быть идиоткой, чтобы дважды попасться на один и тот же крючок, но, видимо, мне придется сыграть роль такой идиотки. Но есть и плюс: на этот раз рвать будет не только меня. Настал мой черед играть в Бога.
Я спрятала коричневую бутылочку в носок и положила в комод в своей спальне. По пути в гостиную я остановилась на пороге комнаты, которую вскоре должна была занять моя мать. К ее приезду я планировала подготовить сюрприз. Я не хочу, чтобы мамуля сидела здесь и смотрела на скучные стены. Она заслужила жизнь в роскоши.
Иногда мне казалось, что в этом доме бродит мрачный дух моего деда. Интересно, как мама пряталась от его гнева? Может, поначалу она выбирала очевидные укрытия и забиралась в шкаф у себя в спальне, под кровать, за шторку в душе? Стала ли она хитрее с возрастом? Начала ли прятаться в гараже на сиденье машины? А на дереве? А в огромном холодильнике, что стоит в подвале?
– Что думаешь? – спросила я у Кустика, проходя через гостиную. – Полагаю, Уоттсы не слишком много времени проводили в подвале после того, как умер дядюшка Дэвид?
На кухне я проверила календарь, висевший на холодильнике, и выругалась, когда обнаружила, что на сегодняшней дате стоит пометка «Тренировка по самоограничению». А я уже собралась заказывать пиццу. Но план есть план, к тому же я уже несколько недель себя не проверяла. Я приготовила ужин – пять крекеров, две ложки запеченных бобов «Буш» прямо из банки и один идеально разогретый в микроволновке куриный наггетс – и отнесла все это в гостиную, чтобы поесть, сидя в кресле перед раскладным столиком. В последнее время я не ела на кухне. Мне не хотелось сидеть и смотреть на пустой стул напротив.
Я включила «Крестного отца» фоном. Я уже несколько раз смотрела этот фильм. Голос дона Корлеоне меня успокаивал. Я отодвинула банку с бобами подальше от себя, чтобы не было искушения съесть побольше. Потом взяла телефон и полистала соцсети. Оказалось, что Мэри Стоун создала профиль в фейсбуке. Я закатила глаза.
– Нашла еще один способ совать нос в чужие дела, – сказала я Кустику и, цокнув языком, продолжила листать ленту.
У всех была такая скучная и бессмысленная жизнь. Они только и делали, что меняли работу, парней и место жительства.
Я остановилась, увидев одно имя.
– Ой, смотри, кто тут у нас, – воскликнула я, обращаясь к Кустику.
Софи из несносного клана Гиллеспи. Я уже полтора года не общалась с этими идиотами. Они не пытались связаться со мной, так почему я должна была первой идти на контакт? Я старалась не думать о том, как сильно скучаю по Анне. Они все сами виноваты.
Я кликнула на пост Софи. Это было семейное фото. Его выложила Ким, а Софи просто поделилась ее записью. Все пятеро стояли на лужайке, одетые одинаково: белые штаны и синие футболки. Все члены семейства светились от счастья и с восторгом глядели на своего матриарха. Ким стояла в центре и держала синий шарик. На шарике был нарисован мультяшный аист, несущий младенца, а снизу красовались крупные, броские буквы: «У НАС БУДЕТ МАЛЬЧИК».
– Нет, – сказала я.
Мой взгляд скользнул к подписи, которую Ким оставила под фото: «В сентябре мы с Билли ждем прибавления в семействе».
– Нет! – повторила я, глядя на идиотскую улыбку на лице папы.
Я вернулась к подписи, которую оставила Ким: «Мы так много лет мечтали о четвертом ребенке. И наши молитвы были услышаны».
– У ВАС. ЕСТЬ. ЧЕТВЕРТЫЙ. РЕБЕНОК! – закричала я и швырнула телефон через всю комнату.
Он ударился об стену и грохнулся на пол. Мне было плевать. Из груди вырвался всхлип, и пробудилась давно притихшая боль утраты. Но эти люди больше не могли заставить меня плакать. Я не желала сидеть и реветь, пока живот не сведет судорогой. Злиться было намного проще.
Я пнула складной столик. Бобы и крекеры разлетелись по комнате. Потом ударила кулаком по спинке кресла с такой силой, что захрустели пальцы. Я так долго и громко кричала, что в ушах еще несколько секунд звенело даже после того, как я замолчала. Потом закусила кулак, вонзая зубы в собственную плоть, и от боли закричала снова. Когда я высвободила руку, на ней выступила кровь.
Я принялась метаться по комнате, запустив пальцы в волосы. Эти твари разгуливают повсюду, делая вид, что они такие замечательные и порядочные, и никто не знает, как легко они могут вышвырнуть из своей жизни человека, на которого им наплевать. Никто не знает, какие они на самом деле ужасные.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
